Линда сидела на краю дивана в полутени гостиной, слушая, как за стеной тихо урчит стиральная машина. Вечер растягивался в бесконечность, напоминая о сотнях подобных вечеров за последние два года. Давид не торопился возвращаться домой. Она знала, что он скоро войдет, не взглянув на нее, положит свою сумку у двери и направится в душ. Они поужинают в молчании — если, конечно, ему вообще захочется есть. Затем он сядет за свой ноутбук, и если она попытается поговорить, он скажет: «Я устал, давай позже.»
Раньше все было иначе. Когда они только съехались, они могли задержаться в кухне до позднего вечера, спорить о фильмах и планировать отпуск. Давид делал ей комплименты, касался ее спины, когда они гуляли, а его голос был живым — не уставшим и раздраженным. Теперь в их доме всегда царила тишина, даже когда включалась радио.
Раздался щелчок замка, и шаги по коридору.
«Ты опять в темноте?» — его голос был ровным, лишенным эмоций.
«Я размышляла,» — ответила она.
Он не стал спрашивать, о чем именно она думала. Сняв обувь, он снял пальто и, обойдя ее, пошел в спальню. Вода в ванной начала шумно литься.
Линда закрыла глаза. Ей не нужно было видеть его лицо, чтобы представить, как он нахмурится и закатит глаза на ее «глупости». Давным-давно он перестал интересоваться, как прошел ее день. Раньше ему нравилось, что она не просила внимания и подарков, а теперь его раздражало, что она больше не соответствует его представлению о «женщине успешного мужчины».
Она встала, направилась на кухню и включила свет. Ужин был в холодильнике, но она даже не стала его разогревать.
«Завтра ужин у моих родителей,» — сказал Давид, входя в кухню и застегивая манжеты рубашки. «Мама попросила, чтобы ты не приходила…» Он неопределенно указал на ее старый кардиган. «Ты понимаешь, о чем я?»
Она посмотрела на него.
«Как это?» — спросила она.
«Как будто я не могу себе позволить купить тебе приличную одежду.»
Впервые за долгое время ей не хотелось молчать. Она хотела сказать что-то язвительное, что-то острое — но язык не мог сформулировать эти слова. Она просто кивнула.
«Хорошо,» — сказала она.
Давид кивнул с удовлетворением, взял бутылку воды из холодильника и пошел в спальню.
Она осталась на кухне, ощущая, как напряжение расползается по всем суставам.
На следующее утро они покинули дом вместе. В лифте Давид был поглощен своим телефоном, отвечая на рабочие сообщения, в то время как Линда смотрела на свое отражение в зеркале. Давным-давно она не обновляла свой гардероб — не потому, что не могла себе этого позволить, а потому, что не видела в этом смысла. Удобная и практичная одежда ей вполне подходила. Но сегодня утром, вспоминая их разговор, она надела платье, которое давно пылилось в шкафу. В его глазах мелькнуло одобрение, но он ничего не сказал.
Когда они подошли к машине, он сказал: «Поехали, я тебя подвезу.»
«Я поеду на метро.»
Он поднял глаза, удивленный.
«Ты ведь ненавидишь метро.»
«Я просто хочу прогуляться,» — ответила она, пожав плечами.
Он не возразил.
Тем вечером они приехали к его родителям. Просторная гостиная, дорогие шторы и фотографии Давида на стенах — от детства до последних профессиональных событий. На каждой фотографии он выглядел как успешный, решительный мужчина. Линда не была изображена ни на одной из них.
«О, Линда, ты наконец-то решила одеть что-то приличное!» — сказала его мама, оценивающе посмотрев на нее.
Она осталась молчаливой.
За ужином говорили о бизнесе, о карьере Давида и его достижениях. Линда сидела там, ощущая себя гостьей, приглашенной только по вежливости.
«Линда, ты все еще работаешь в своем офисе?» — спросила сестра Давида, наливая вино.
«Да,» — ответила она.
«Когда ты присоединишься к настоящей компании? С мужем, как у тебя, ты можешь себе позволить не считать каждую копейку.»
Она бросила взгляд на Давида. Он не вмешался, не поддержал ее и даже не повернулся к ней.
«Мне там нравится.»
Его сестра пожала плечами.
«Ну если тебе нравится быть серой мышкой…»
Линда снова замолчала.
Затем Давид сказал это — без эмоций, не глядя на нее, с долей насмешки.
«Ты для меня пустое место.»
Она замерла. Стол замолчал, но никто не выглядел удивленным.
Его мама продолжила нарезать мясо, сестра спокойно пила вино, а отец погружался в свой телефон.
Линда поняла, что никто не был удивлен — ведь для них она всегда была пустым местом.
Она положила вилку и медленно встала.
«Все в порядке?» — спросила мать Давида, отрешенно, без настоящей заботы в голосе.
Линда не ответила. Она взяла свою сумку и направилась к двери.
«Линда,» — наконец поднял взгляд Давид, — «куда ты идешь?»
«Домой,» — ответила она.
«Но ужин не закончен.»
Она посмотрела на него.
«Для пустого места ужин завершен.»
Он нахмурился, удивленный.
Тем вечером она шла без определенной цели. Без мыслей, просто шла, слыша только звук своих шагов. Город гудел вокруг нее, но шум проезжающих машин, голоса и мигающие рекламные экраны казались приглушенными, как если бы она двигалась в прозрачном коконе, отделяющем ее от остального мира.
Она не думала о том, куда идет, пока не оказалась перед знакомым зданием — тем местом, которое было частью ее жизни с самого детства. Это была квартира тети, единственного человека, который когда-либо был с ней добр.
«Линда?» — ее тетя остановилась на пороге, завязывая пояс на платье. «Что случилось?»
Линда не ответила. Она стояла в дверном проеме, чувствуя, как тяжелая усталость накатывает на ее плечи.
«Хочешь войти?»
Она кивнула.
Квартира была уютной, но на этот раз не казалась ей утешительной. Все вокруг было временным, чуждым — как если бы она пришла сюда случайно и скоро исчезнет.
«Ты не звонила мне ни разу за последние шесть месяцев.»
Линда знала это. Она молчала.
«Значит, что-то серьезное случилось.»
Тетя не настаивала. Она просто пошла на кухню, оставив Линду в тишине.
Ничего не изменилось: изношенное одеяло, книжные полки, кукушкины часы. Как будто время замерло.
Она тоже замерла.
На следующее утро, пока тетя занималась бумагами, Линда схватила свою сумку и ушла, не сказав ни слова.
Она знала, что тетя поймет.
Теперь перед ней стоял другой дом — квартира, которую она когда-то делила с Давидом. Перед дверью она ощутила странную пустоту.
Она вошла.
Все было точно как раньше. Все было на своем месте. Пальто Давида висело в прихожей, его ноутбук стоял на журнальном столике, и запах его одеколона все еще витал в воздухе.
Линда взяла свою сумку и направилась в спальню. Она открыла шкаф.
Методично, молча, без спешки, она упаковывала свои вещи. Неважно было, что она забирает, а что оставляет — сам процесс ухода был важен.
Она услышала звук ключа в замке.
«Ты здесь?»
Давид стоял в дверном проеме, глядя на нее, как будто она была неожиданным гостем.
«Ты вернулась?»
Она положила последний свитер в сумку, закрыла ее и посмотрела на него.
«Нет.»
Он нахмурился.
«Что ты делаешь? Это из-за вчерашнего?»
Линда не ответила.
«Линда, не будь ребенком.»
Она закрыла сумку, взяла ее, обошла Давида и направилась к выходу.
«Ты серьезно?»
Он встал позади нее, но не пытался остановить.
«На одну ночь? На одно слово?»
Она поставила сумку у двери, надела пальто.
«Ты уже не раз говорил это,» — спокойно сказала она.
Он открыл рот, но не смог сказать ни слова.
Она взяла свою сумку и ушла.
Прошло шесть месяцев.
Линда привыкла к своей новой жизни, но сказать, что это было легко, было бы ложью. В первые недели она действовала на автопилоте: дом — работа — дом. Она сняла небольшую квартиру с пустыми стенами, которые казались ей чуждыми. Она спала с открытым окном, не в силах вынести тишину — слишком резкую после всех лет с Давидом.
Но однажды все изменилось.
Войдя в здание, Линда сразу почувствовала что-то другое. Секретарь Элена, обычно улыбающаяся, нервно крутила ручку карандаша, как будто готовилась к важному разговору.
«Линда Сергеевна, у вас встреча через пятнадцать минут.»
«Какая встреча?» — подняла брови она.
«Новый кандидат на должность главного специалиста.»
Линда кивнула и пошла в свой кабинет, положив папку на стол. Встреча была просто встречей — ее график был настолько плотным, что она давно перестала интересоваться каждым деталем заранее.
Но когда дверь кабинета открылась, все стало ясно.
Давид.
Он вошел уверенно, но когда увидел ее, резко остановился. На его лице мелькнуло замешательство — он не знал. Он не знал, зачем он пришел.
Линда медленно подняла глаза от документов.
«Присаживайтесь.»
Он сел, пытаясь сохранить контроль, хотя уголки его губ немного дрожали.
«Так…» — Давид прокашлялся, опуская взгляд на свое резюме, как если бы видел его впервые.
Линда сложила руки на столе.
«Вы ищете работу?»
«Да,» — наконец сказал он, поднимая взгляд. «Компания, в которой я работал, закрылась. Сейчас ищу новую.»
Он сказал это с вызовом, ожидая ее реакции.
«Понимаю,» — спокойно ответила она.
Мгновения тянулись.
«Вы… вы здесь работаете?» — наконец спросил он.
«Я не просто работаю здесь. Я генеральный директор.»
Давид посмотрел на нее, confusion на его лице превращалась в шок.
«Вы… но как?»