Я проживал в своем уютном пригородном домике почти двадцать лет, наслаждаясь спокойной, размеренной жизнью. Мой дом всегда содержался в идеальном порядке, и я с особой гордостью ухаживал за своим небольшим садом, аккуратно подстриженным газоном и, прежде всего, за стареньким деревянным забором, который отделял мой участок от соседнего.
Забор был обычным, ничем не примечательным – деревянное ограждение, установленное еще с первых дней моего проживания здесь. Хотя времена его были лучше, я всё равно испытывал к нему симпатию, ведь он надежно сохранял мою личную территорию от посторонних глаз.
Потом в дом поселился новый сосед – Эрик. Он переехал всего несколько месяцев назад, молодой человек примерно тридцати лет. Первые его встречи казались вполне приятными: приветливые улыбки, короткие разговоры во дворе. Но постепенно мне стало казаться, что он всегда спешит, что-то важное не терпит отлагательств, и даже его внешний вид – блестящая машина, манера говорить так, будто он знает всё лучше – вызывали у меня чувство, что ему чужды нормы вежливости и уважения к чужим границам.
Всё изменилось в одно субботнее утро. Я только что закончил ритуал ухода за садом, наслаждался утренним кофе и тишиной, как вдруг услышал странный шум – что-то наподобие стука молотка и ритмичного звука, словно кто-то громко царапал что-то тяжелое. Поднявшись с деревянного кресла, я присмотрелся к источнику звука и увидел Эрика у моего забора. В его руках был молот, а взгляд был сосредоточен на деревянных досках, словно он собирался снести забор.
«Что же он затеял?» – пробормотал я и подошел ближе. Уже на месте я обнаружил, что он начал разбирать одну из секций забора.
— Эрик! Что ты творишь? – строгим, но сдержанным тоном обратился я к нему.
Он обернулся с легкой, почти самодовольной улыбкой: — Привет! Я тут решил обновить это старье. Забор уже в плачевном состоянии, и я собираюсь установить что-то более современное, красивое. Думаю, так район преобразится.
Я моргнул несколько раз, пытаясь осознать услышанное: — Ты… заменяешь мой забор?
— Да, – ответил он так, словно это само собой разумеется, – подумал, что тебе это и не помешает. Забор уже старый и никому не нужен. Современный металлический забор придаст участку свежий вид.
Я был в шоке. Какой наглости лишился этот молодой человек! Он, не спросив меня ни слова, решил поменять то, что я годами поддерживал и бережно хранил – границу моего дома.
— Эрик, – сказал я, пытаясь сохранить спокойствие, но твёрдо, – ты немедленно прекращаешь свои действия. Это мой забор, и если бы ты хотел внести изменения, ты должен был сначала меня спросить.
Он приподнял бровь, будто не мог понять, что я ему говорю: — Да ладно, это всего лишь забор. Не стоит принимать близко к сердцу. Я делаю это во благо, и позже ты скажешь спасибо.
Меня поражала его дерзость. Он действительно думал, что может без последствий менять мою собственность? Мне было совершенно не нужно его «улучшение» – я хотел сохранить всё, как было.
— Эрик, – повторил я, — этот забор находится в моем распоряжении. Ты не имеешь права прикасаться к нему без моего разрешения. Мне безразлично, насколько тебе кажется гениальной твоя идея – ты просто переступаешь границы.
Он посмотрел на меня так, словно я был неразумен, не способным понять, почему кто-то мог возражать против его действий. — Ладно, ладно, – вздохнул он, закатывая глаза, – если для тебя это так важно, я прекращу. Но, знаешь, я хотел просто помочь.
— Нет, – решительно сказал я, – нельзя вмешиваться в чужое имущество без согласия. Уважение должно быть взаимным, и сегодня ты доказал, что понятия этого у тебя нет.
Эрик что-то пробормотал и ушел, явно недовольный. Я смотрел ему вслед, переполненный смесью злости и недоумения. Кого он принимал за хозяина района, думая, что может делать с чужой собственностью, как ему вздумается? Но я не собирался это терпеть – надо было дать ему урок.
На следующий день я принял решение, которое не оставило бы шанса повториться подобной выходке. Я позвонил в отдел градостроительства нашего города. За короткий разговор выяснилось, что любые изменения в ограждении участка требуют согласования обеих сторон, а у Эрика вовсе не было никакого разрешения на его работы – он действовал вопреки местному законодательству.
Я связался с ним во второй половине дня и сообщил, что любые изменения возможны лишь с моего согласия и наличия необходимых документов. Сначала он попытался свести это к пустякам, называя меня «слишком придирчивым», но после нескольких разговоров и напоминания о правилах он понял, что я не шучу.
На следующие выходные Эрик вновь подошел ко мне, но уже с гораздо более уважительным тоном: — Жан, – сказал он, – я поговорил с городскими властями и понял, что действительно переступил черту. Прости, что не спросил тебя заранее, я просто не знал, как тут всё устроено.
Я молча кивнул: — Все просто, Эрик. Достаточно было спросить. Ты новенький, но это не означает, что ты можешь нарушать чужие границы. Уважение – оно должно быть обоюдным.
Мы договорились восстановить забор вместе. Я дал ему понять, что не против обновлений, если всё делается по правилам. Эрик усвоил урок, и с тех пор стал относиться ко мне и к моей собственности с должным уважением.
Иногда дело вовсе не в конфронтации, а в твердом отстаивании своих прав и напоминании, что личное пространство – это святое. Я не позволю никому менять то, что мне принадлежит, без моего согласия. Ведь уважение заслуживается, а границы должны соблюдаться.