Пятьдесят пять — юбилей с ожиданиями и разочарованиями
Ольга Сергеевна аккуратно поправила скатерть и внимательно оглядела накрытый стол. Сегодня важный день: ровно пятьдесят пять лет. На столе стояли ваза с гвоздиками, тёплый салат, классическая селёдка под шубой и её фирменные рулетики из баклажанов. На плите томился борщ — блюдо, которое Тимур терпеть не мог, уверяя, что без мяса это не настоящее блюдо, хотя мясо там присутствовало. Она ждала звука звонка, будучи взволнованной, словно школьница, ожидающая долгожданного события, о котором он упоминал уже две недели: «Подарок будет такой, что запомнится надолго!» Если это кольцо — значит, наконец-то она станет не просто «сожительницей». Ей было необходимо больше, чем открытка — ей требовался официальный статус. После болезненного развода десять лет назад она чётко осознала: будучи «гражданской женой» на бумаге, ты — никто. На операцию тебя не пустят, в наследстве — очередь последняя, а твое мнение не является решающим. Но ей уж не двадцать пять. Она желала не романтики, а уверенности и законного признания, собственного места рядом с тем, кто назовёт её супругой, а не просто «Ольга Сергеевна, с которой я живу».
В дверь раздался звонок. На пороге появились Артём с Никой, неся коробки и букеты цветов.
— Мамуль, с днём рождения! — быстро и крепко обнял Артём. Он был высоким, ему было тридцать два, он работал инженером-наладчиком на заводе медоборудования уже семь лет без жалоб, как когда-то его отец. — Ника сказала, что без тарталеток праздник невозможен.
— Без тарталеток — не праздник, — улыбнулась Ника, снимая обувь. Она была стройной, двадцати шести лет, работала учительницей начальных классов и была замужем два года. На каблуках она двигалась с такой же ловкостью, как дети во время перемены. — Ольга Сергеевна, где миски? Я быстро всё разложу и чайник поставлю, чтобы чай был горячим.
— Спасибо… На полке справа.
Ника уже надела фартук, ловко нарезала зелень, подогрела курицу, выложила хлеб и проверила свечи. Видно было, что она действительно хотела облегчить заботы свекрови, а не просто делала вид.
— Артём, — спросила Ольга, — на работе всё в порядке? Не сильно устаёшь?
— У нас в стране экономия, — махнул рукой он. — Мы практически спим на станках. Не переживай. О, Тимур, привет.
Тимур вышел из комнаты, где сидел с телефоном. Ему было около сорока, он был подтянут, с современной стрижкой, серьгой-кольцом в ухе и новыми кроссовками. Тимур всегда держался в стороне — считая, что мужчина должен быть хозяином дома, а на кухне ему делать нечего. Его роль в гостиной — «глава семьи». На деле же он не делал ничего, кроме как играя с телефоном и комментируя чужие действия.
— Вы опять с вашим привычным школьным меню, — указал он на салаты. — Ольга, не суетись. Мы сами всё подадим, а ты потом уберёшь. Я голоден.
— Тимур, помоги хотя бы тарелки убрать, — нежно попросила Ника.
— Мы придерживаемся распределения обязанностей, — усмехнулся он с наигранной серьёзностью. — Я, так сказать, встречаю гостей.
Ольга собиралась улыбнуться, но её взгляд застыл у дверного проёма: там стояла Диана Абрамовна. В клетчатом пальто, с ярко накрашенными губами и с фирменным хозяйственным пакетом, подобным медалям. Раньше она была парикмахершей, теперь пенсионеркой, гордившейся тем, что всегда занята. Она пришла на юбилей к «сожительнице» своего сына, словно проверяя — нельзя, чтобы «сделка века» прошла без её участия.
— А вот и я, — она оглядела всех взглядом, отметила стол и наморщилась, увидев гвоздики. — С днём рождения, Олечка. Не могла пропустить, надо поддержать моего мальчика в такой день.
— Спасибо, проходите.
Семейные разговоры за праздничным столом
Вокруг стола стояла оживлённая атмосфера. Артём осторожно подкалывал свою жену с остроумием, сдерживая шутки, чтобы её не задеть, а рассмешить.
— Ника, не переборщи с тарталетками, — он кивнул на угощение. — Тогда до июля придётся отрабатывать на линейках в школе.
— На каких линейках? — удивилась Диана.
— В школе. Лишние калории — лишние приседания, — объяснил Артём с подмигиванием, а Ника хмыкнула в ответ:
— Тогда перестань подкладывать мне под руку этот «майонезный город».
— Вы у нас пара, — тепло сказала Ольга, смотря на них с теплотой.
Тимур оставался в стороне, словно дирижёр, который вот-вот объявит кульминацию вечера. Он постукивал вилкой по стакану.
— Итак, — встал он, изображая серьёзность, — настало время подарков.
Ольга не моргнула. В её голове мелькнула короткая сцена: он вытаскивает бархатную коробочку, с улыбкой снимает простое кольцо со связки ключей и опускается на одно колено… Она даже не услышала, как Артём тихо прошептал Никe: «Держи маму, если что». Он явно не верил в Тимура, но ради матери надеялся на чудо. Хотя взрослые мужчины редко верят в чудеса.
Тимур сделал длинную паузу, а затем достал из пакета безформенное свёрток — платье. С серо-оливковым оттенком, плотное, «дышащее» трикотажное полотно, воротник-хомут, спущенное плечо, длина около середины икры, модель — «чтобы скрыть». На этикетке крупной наклейкой сиял текст: «Скидка 70%».
— Мы долго искали, — заявила Диана Абрамовна. — Посмотри, какой цвет — практичный. Если капнешь что-то, не видно. И ткань — вискоза, не какая-нибудь синтетика, — без стеснения провела ладонью по ткани и взглянула на ценник: — И самое главное — выгодно. По «золотой карте» всего 2 990 рублей. Это я выбила. Магазин «Леди-Комфорт» — там как раз для вашего возраста.
Ника застыла. Артём взял бокал и на секунду прикрыл им лицо. Ольга побледнела. Её мечта о кольце рассеялась, словно мираж. Перед глазами возникла дряблая ткань, спущенная линия талии и слово «возраст». Казалось, словно чужая рука толкает её дать ответ:
— Спасибо. Очень… полезный подарок.
— Можно было бы и повеселее отблагодарить, — тут же откликнулась Диана. — Не каждый день мужчины дарят такие подарки. Тимур, подтверди.
— Ольга, не порти настроение, — криво усмехнулся Тимур. — Я старался.
Артём поднял глаза на мать.
— Мам, давай лучше десерт, — быстро предложил он, как бы прерывая сцену.
Жизненные испытания и материнская поддержка
Когда гости разошлись, Ольга аккуратно повесила платье в шкаф — словно приняв чужую аккуратность. Тимур не выдержал:
— Ты неблагодарная. Хотя бы примерила. Нормальные женщины на такие вещи цепляются.
— Я рассчитывала на предложение, — спокойно ответила Ольга. — Ты сам сказал: «Запомнишь надолго».
— Какая разница, штамп или нет? — раздражённо заявил Тимур. — Мы живём вместе, меня всё устраивает, и тебя должно устраивать. Штамп — это очередь в ЗАГС и делёж имущества при разводе. Ты хочешь потом делить тарелки? Я — нет. К тому же бывшая меня всё ещё достаёт. Не полезу под чужие суды.
— Очень удобно, — отметила Ольга. — Всё с выгодой.
— Не начинай, — предупредил Тимур.
Она не стала вступать в конфликт, просто запомнила.
- Через месяц на заводе, где работал Артём, начались оптимизации. Отдел сократили наполовину, ему урезали ставку до полставки.
- Появились задержки по зарплате, премии срезали, запретили подработки.
- Если раньше их съёмная двушка казалась тесной только физически, теперь и финансово стало сложно.
— Мам, мы справимся, — говорил Артём, но его глаза выдавали уравнения бюджета. — Ника подрабатывает на кружках, но это совсем немного.
Ольга открыла приложение банка и перевела существенную сумму. Всё сделала ночью, пополнив карту наличными, и попросила сына хранить это в секрете. Тимур, предвкушая контроль, стал требовать отчёты по расходам под предлогом совместного планирования бюджета, превращая каждый перевод в подозрительную лекцию.
Но Тимур ощутил что-то неладное.
— Я же говорил: взрослому мужчине помощь не нужна, — заявил утром. — Пусть сам решает свои проблемы. Мы что, спонсоры? У нас свои планы. Я хочу машину в ближайшие месяцы. Для меня «на маму» нужно больше, чтобы ей было удобно ездить. Деньги — общий котёл. Не растащивай.
— Это мои деньги, Тимур, — упрямо ответила Ольга. — И мой сын. Я сама распоряжусь.
— Ты живёшь со мной, значит, решения принимаем вместе, — сказал Тимур с упрёком.
Ольга кивнула, но вечером вновь сняла наличные. Переводы шли «обходным путём».
Когда Артём сообщил новость: «Ника беременна», Ольга села на стул и на мгновение закрыла глаза. Слов спасибо не было — лишь чистое счастье.
— Господи, — прошептала она. — Я помогу всем, чем смогу.
— Поздравляю, — сухо сказал Тимур. — Но сразу оговорюсь: чужие семьи — не наша забота. Не рассчитывай на мои вложения в коляски и пеленки. Нам нужно думать о себе. И шума в доме я не хочу.
— Это мой внук, — ответила Ольга. — И это мой дом.
— Пока что дом — это лишь квартира, где живу я, — с нажимом напомнил Тимур. — Не забывайся.
Продажа квартиры и конфликт вокруг дома бабушки
Спустя несколько дней Тимур вернулся домой удовлетворённым, словно после успешной рыбалки:
— Новости! Мама продала свою квартиру — вовремя. Деньги на руках. Нужно брать машину. Я давно присматриваюсь к кроссоверу — высокий, идеально подойдёт для поездок на дачу и в больницу.
— Она продала квартиру? — напряглась Ольга. — Почему?
— Всё просто. Вклады — не для нас. Вещь — это машина. Кстати, где ключи от твоего бабушкиного дома? Мне не удалось найти их в комоде. Мы с мамой полагали, что бабушка переедет туда — свежий воздух, огород, и мы будем рядом. Всё логично.
У Ольги пересохло во рту. Дом бабушки находился в сорока минутах пути электричкой — яблони, липа, крыльцо, где она в юности сидела с книгой. Этот дом бабушка завещала именно ей, а не Тимуру. Уже мысленно она отдавала его Артёму — простор, воздух, удобство для будущей беременности Ники.
— Ключи у Артёма, — спокойно заявила Ольга. — Дом предназначен им. Мы с бабушкой обсуждали это ещё при её жизни.
— Почему ты не спросила меня? — возмутился Тимур. — Что я здесь, мебель? Мы всё должны решать вместе, с мамой уже планировали всё.
— Тимур, ты мне не муж, — ответила Ольга. — Планируй свои приобретения сам. Это мой дом — моё решение. Если ваша семья настояла на продаже квартиры, можете теперь выбирать, где жить. Но в бабушкин дом вы не поедете — это не обсуждается.
В голове звучали слова Жанны, подруги, сказанные в первый год, когда Тимур переехал к Ольге с несколькими пакетами и коробками:
«Смотри, Оля. Он удобен. Но удобство — не значит надёжность. Он приспосабливается к тебе ровно до того момента, когда понимает, что может жить за твой счёт. Ничего на него не подписывай. Он — приспособленец».
Тогда Ольга отшучивалась. Было страшно остаться одной, и Тимур казался лекарством от пустоты. Но лекарство оказалось дешëвой заменой.
— Тогда мама останется у нас, — твёрдо заявил Тимур. — Комната есть. Ей деваться некуда. Мы не звери.
— Нет, — ответила Ольга. — Но не в моей квартире.
— Ты изверг? — вскрикнул Тимур. — Ты хочешь выгнать старого человека? Ты меня позоришь. Соседи пальцем тыкать будут.
Ольга развернулась и вышла в спальню — без споров. Достала чемодан Тимура из-под кровати — тот самый, с которым он постепенно переезжал три года назад. Положила туда рубашки, кроссовки, зарядные устройства, кепки, коллекцию дешëвых парфюмов, оставшиеся чеки. Коробку с гантелями даже не тронула — он сам заберёт. С пакета на неё посмотрел котёнок с логотипом магазина. Тимур в это время звонил матери, раздражённо хлопал по телефону и пытался убедить словами:
— Ты меня не слышишь! Включи голову. Мама заболела. Ей нужен уход. Подожди немного, потом что-нибудь придумаем.
Он надеялся на смягчение, но получал только тишину.
Не прошло и часа, как коридор заполнили две сумки, чемодан и четыре пакета. Через порог перешла Диана Артёмовна и удивлённо посмотрела на вещи, после чего затащила свой чемодан.
Ольга позвонила Артёму и включила громкую связь, чтобы речь была слышна обоим:
— Сынок, слушай. Дом — ваш. Забирайте имущество, устраивайтесь. Я помогу, чем смогу.
— Мам, — голос Артёма стал светлее, хотя он обычно сдержан, — спасибо. Ты даже не представляешь, как это нас спасает.
— Я представляю, — ответила она.
— Ольга Сергеевна, — не выдержала Ника, — у меня слёзы счастья. Спасибо вам. Мы уже начали мыть кухню, я окна протру, Артём прибьёт полки. Мы не подведём вас.
— Живите, — сказала Ольга. — Это бабушкин дом. Он для вас.
Диана стояла у двери с тремя пакетами, ожидая четвертый.
— Что за цирк? — спросила она. — Я квартиру продала, а ты меня под забор? Я тебя, Ольга, как дочку… Я любила тебя, а ты…
— Диана Абрамовна, — спокойно произнесла Ольга, открывая входную дверь, — вы путаете наши отношения с потребительской корзиной.
Тимур ринулся к чемодану:
— Куда нам идти?
Он понял, что это серьёзно, когда Ольга вынесла последний пакет и поставила рядом его кеды.
— Ты настоял на продаже квартиры. Ты — взрослый мужчина. Ты берёшь ответственность на себя. Где будете жить — ваша проблема, а не моя, — сказала она. — Ты не муж мне.
В этот момент на площадку подошла Зина — соседка с пятого этажа, в пёстром халате и с прищуром, сдержанно ограничивающим любое мошенничество. Зина жила напротив и слышала всё, что происходило в подъезде последние десять лет.
— Я тут посижу, — заявила она, усаживаясь на мгновенно найденный табурет, — глаз да глаз. А то вдруг телевизор сам выключится.
Диана схватилась за сердце:
— Ой, плохо мне. Давление, сердце колет. Сейчас упаду.
Ольга достала нашатырный спирт из аптечки и поднесла вату к её носу. Диана вдохнула, вздохнула и сразу почувствовала себя лучше.
— Жива, вижу, — сказала Ольга. — Скорую не вызову — острых симптомов нет.
— Ведьма, — прошипела Диана. — Чтобы у тебя…
— Хватит, — прервала Зина. — Не плюйте на чужой коврик. Вон ваши пакеты.
Тимур пытался ещё раз переубедить Ольгу, обещая и уговаривая:
— Я всё верну, слышишь? Куплю кольцо, хочешь! Только не позорь меня. Мамa у меня одна. Ты жестокая. Кто тебе в старости подаст воды?
— С этим вопросом обращайся к тем, кто продаёт квартиры стариков ради кроссоверов, — ответила она спокойно, с ясным голосом.
Дверь закрылась, по коридору послышался скрип чемоданных колёс. Диана буркнула что-то про неблагодарных, Тимур прошептал: «Ты пожалеешь», и замолчал. Ольга дрожала, но не стала искать валерьянку. Зина принесла стакан воды и сказала:
— Молодец. Давно пора. Я наблюдала за твоим «мальчиком». Любит только то, что шуршит и блестит.
— Спасибо, Зина.
— Спасибо — себе. Выстояла.
Новая жизнь и чувство собственного достоинства
Когда квартира опустела, Ольга присела на стул. Тишина её не пугала. Она боялась пустоты, в которой вместо слов — мелочная экономия на чужих салфетках и планы на её собственность. Она заметила в себе мысль: «Больше мужчин не будет». Не из-за того, что она никому не нужна, а потому что не намерена доказывать кому-то, что должна быть «как жена». Она устала быть частью несбывшихся союзов. Теперь она оберегает свой покой.
- Телефон зазвонил — это был Артём.
- — Мам, я на месте. Почти всё убрали. Ника нашла кружки с жёлтыми ромашками — будут нашими «праздничными». Я подкрепил полку на кухне, подтянул кран, немного подтекающий. Здесь так хорошо, дышится легко. Спасибо тебе.
- В словах звучала не просто благодарность — была уверенность.
— Живите, сынок, — ответила Ольга. — Пусть внук растёт в доме. Я завтра приеду, привезу шторы и постельное бельё, посмотрю, что можно прибрать.
Телефон взяла Ника:
— Ольга Сергеевна, вы спасли нам жизнь. Я словно камень с плеч свалила… — вдруг замолчала. — Извините, я не хотела пафоса, я просто счастлива. Мы видели яблони, я научусь печь ваш пирог с вареньем. Пригласим вас на чай. Спасибо.
— Ника, — улыбнулась Ольга, — я научу тебя не пирогам, а тому, как находить время для отдыха. Всё остальное приложится.
Она выключила телефон и посмотрела на платье в шкафу. Пусть висит — напоминание. Впереди новая жизнь, маленькие бодики, яблоневый цвет. Этого достаточно, чтобы верить не в чужие чудеса, а в собственное счастье.
Завершая рассказ, можно отметить, что история Ольги — это история борьбы за самоуважение и право на счастье. Несмотря на испытания, предательство и непонимание, она смогла сохранить достоинство и обеспечить будущее для сына и внучки. Это напоминание: истинное счастье строится на настоящей любви, уважении и праве быть собой.