— Почему же моё имя отсутствует в завещании? — внезапный вопрос свекрови прорезал утреннюю тишину на кухне, словно нож через масло.
Марина застыла с чашкой кофе, которая замерла в пути к её губам. Она наблюдала, как Лидия Петровна величественно сидит за их кухонным столом, перелистывая бумаги из папки, оставленной Мариной вчера. Документы, на которые свекровь не имела права касаться — нотариальные бумаги о наследстве от покойной бабушки Марины, включающие в себя трёхкомнатную квартиру в центре города.
Павел, муж Марины, сидел между ними и был погружён в свой телефон. Он делал вид, что ничего не происходит, будто его мать не копается в личных вещах его жены, и напряжение в комнате нарастало, ощущая, как будто его могли разрезать ножом.
- Марина, уверенно объясняя ситуацию, произнесла: — Это наследство от моей бабушки. Почему ваше имя должно быть там?
- Лидия Петровна, смотря на неё, удостоилась осуждающего взгляда. В её глазах воссияло что-то холодное и расчетливое, однако губы расправились в привычной сладковатой улыбке.
— Сладенькая, мы ведь семья. Семья делит всё. Павлуша, скажи своей супруге, что так поступать неправильно. Прятать имущество от родных — это предательство.
Павел, отрываясь от телефона, поднял голову. На его лице читалось затруднение, словно он жаждал провалиться сквозь землю.
— Мам, это бабушкино наследство Марины. Какое отношение мы к этому имеем?
— Какое отношение? — Лидия Петровна выразительно развела руками. — Я же единственная, кто растила тебя! Вся жизнь была отдана на твое воспитание! Теперь ты позволишь своей жене получать квартиру, даже не задумываясь, чтобы меня прописать? Я не чужая для вас?
Марина с интересом наблюдала за сценой. Три года замужества позволили ей выявлять манипуляции Лидии Петровны с первых аккордов. Свекровь знала, как надавить на больные точки, находить уязвимые места и делать любую ситуацию драматической, при этом остаясь в роли жертвы.
— Квартира оформлена на меня, — твёрдо ответила Марина. — И она останется моя. Это память о бабушке.
— Память! — недовольно фыркнула свекровь. — Память — это фотографии, а квартира — это актив, стоимость которого превышает несколько миллионов рублей. Ты что, собираешься единолично ею владеть? А если с тобой что-то случится? Куда пойдёт квартира, к твоим родственникам?
— Мам, перестань, — тихо, но настойчиво вмешался Павел.
— Я не собираюсь останавливаться! — повысила голос Лидия Петровна. — У меня есть полное право знать о делах в семье моего сына! Марина, ты должна оформить квартиру на троих: на тебя, Павла и на меня. Это будет справедливо.
Встав, Марина подошла к свекрови, забрала папку с документами и прижала её к груди.
— Нет, — с простотой произнесла она. — Этого не будет.
Лидия Петровна тоже поднялась. Они стояли напротив друг друга — молодая женщина с гордый осанкой и пожилая дама, взрывающаяся от ярости.
— Ах так? — произнесла свекровь. — Решила проявить свою волю? Хорошо. Посмотрим, как ты будешь на себя вести, когда я расскажу всем, какая ты на самом деле. Жадная, бездушная особа, лишающая старую свекровь!
— Вы можете рассказывать кому угодно, — безмятежно пожала плечами Марина. — Теперь мне нужно на работу.
Она покинула кухню, оставив Лидию Петровну и Павла наедине. Из коридора до неё доходил звук свекрови, начинающей свою типичную тираду о неблагодарности, о том, как она жертвовала всем ради сына, а теперь её выгоняют.
Марина знала, чем это завершится. Вечером Павел вернется с виноватым выражением и начнёт уговаривать её «пойти навстречу маме». Он будет говорить о семейных ценностях, уважении к старшим и том, что «мама не злится, она просто тревожится за наше будущее».
Так и вышло. Вечером, когда Марина готовила ужин, Павел обнял её за талию со спины.
— Марин, давай поговорим спококойно, — начал он.
— О квартире? — она не обернулась, продолжая нарезать овощи.
— Да, именно. Послушай, может, стоит подумать? Мама ведь в чём-то права. Мы же семья. А в семье всё должно быть общее.
Марина положила нож и, посмотрев на мужа, сказала:
— Паша, это квартира моей бабушки. Она оставила её мне. Не нам, не твоей маме, а именно мне. И я не собираюсь делить её ни с кем.
— Но мама…
— Твоя мама живёт в своей двухкомнатной квартире в удобном районе. У неё есть пенсия и сбережения. Зачем ей часть моего наследства?
Павел отвёл взгляд.
— Она просто хочет знать, что у неё есть запасной вариант.
— Запасной вариант для чего? — Марина сдвинула руки на груди. — Паша, твоя мать манипулирует тобой. И тобой, и мной. Она привыкла к тому, что ты выполняешь все её желания. Но это моё наследство, и я сама решу, что с ним делать.
Павел замешкался, затем произнес то, что окончательно вывело Марину из себя:
— Знаешь, иногда мне кажется, будто ты намеренно настраиваешь меня против мамы. Она ведь не просит многого, лишь хочет быть уверенной в завтрашнем дне.
Марина ощутила, как гнев поднимается внутри неё.
— Я настраиваю? Это твоя мать врывается в нашу жизнь, лезет в мои документы, требует долю в моем наследстве! А всё это связано со мной?
— Не повышай голос, — Павел поморщился. — Соседи услышат.
— Пусть слышат! — Марина не сумела сдержаться. — Пусть все знают, что твоя мать манипулятор!
Павел побледнел.
— Не смей так говорить о моей матери!
— И ты не смей защищать её, когда она не права!
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. В глазах Павла Марина видела не только злость, но и страх. Страх перед матерью, её реакцией и тем, что ему придётся выбирать сторону.
— Я выйду на прогулку, — произнес Павел и вышел из кухни.
Марина осталась одна. Она уселась за стол и прикрыла лицо руками. Три года она терпела выходки свекрови. Три года пыталась наладить отношения и находила компромиссы. Но Лидия Петровна всегда хотела большего. Сначала она требовала, чтобы молодые проводили с ней каждую субботу и воскресенье. Затем она настоятельно просила ключи от их квартиры, чтобы «в случае чего» была возможность попасть к ним домой. Теперь вот добралась до наследства.
На следующий день Марина решила, что пора действовать. Она взяла выходной на работе и отправилась к нотариусу, который занимался оформлением наследства. Виктор Андреевич, пожилой человек с добрыми глазами, выслушал её историю и покачал головой.
— К сожалению, такие ситуации не редкость, — сказал он. — Родственники часто считают, что имеют право на чужие наследства. Но закон на вашей стороне. Квартира оформлена на вас, и никто не может заставить вас её переоформить.
— А если муж решит развестись? Может ли он претендовать на квартиру?
— Нет, если квартира была получена вами в наследство, она не считается совместно нажитым имуществом. При разводе она останется за вами.
Марина вздохнула с облегчением. Потом задала ещё один вопрос:
— Как защитить квартиру? Чтобы никто не мог на неё претендовать?
Виктор Андреевич задумался.
— Есть несколько вариантов. Можно оформить завещание или дарственную на доверенное лицо с правом пожизненного проживания. Но лучший способ — просто не поддаваться манипуляциям и стоять на своём.
Марина поблагодарила нотариуса и вышла на улицу. Холодный осенний воздух освежал её мысли. Она шла по городу, представляя, что ожидало её дома. Наверняка Лидия Петровна уже успела обработать Павла. Наверняка он встретит её упреками.
Так и оказалось. Когда Марина вернулась домой, её ждала целая делегация. Павел сидел на диване с каменным лицом, рядом с ним восседала Лидия Петровна, а напротив них… Марина не поверила своим глазам. Там сидела Алла, сестра Павла, которая жила далеко и появлялась у них на Новый год.
— Вот и она, — театрально вздохнула Лидия Петровна. — Алла специально приехала, чтобы поговорить с тобой.
— О чём, интересно? — Марина прошла в комнату, но не села, оставаясь стоять.
— О твоём поведении, — Алла смотрела на неё с осуждением. — Мама звонила мне в слезах. Рассказала, как ты с ней обращаешься. Как не желаешь делиться с нами. Марина, это неправильно.
— Что же именно неправильно?
— Ты получила огромное наследство и желаешь им лишь сама распоряжаться. А мама и Павел не заслуживают твоего доверия?
Марина взглянула на мужа, который сидел с опущенной головой.
— Это моё наследство от бабушки, — терпеливо повторила она. — Я не обязана никому им делиться.
— Ты так ёмко рассуждаешь! — Лидия Петровна возмутилась. — «Моё», «не обязана»! А где же любовь? Где доверие и семейные ценности?
— Семейные ценности не означают “забирать у других”, — парировала Марина.
— У других? — Лидия Петровна вскочила. — Мы тебе чужие? Мой сын тебе чужой?
— Павел мне не чужой. Но квартира принадлежит мне.
Алла тоже встала.
— Знаешь что, Марина? Ты показала своё истинное лицо. Самолюбивая особа, которая вышла замуж за моего брата только ради выгоды!
— Какой выгоды? — Марина рассмеялась. — Я зарабатываю больше Павла. У меня есть своя квартира, которую я снимала до свадьбы. О какой выгоде идёт речь?
— Не прикидывайся! — Алла подошла ближе. — Ты строила из себя тихоню, втерлась в доверие к Паше, а теперь показываешь зубы!
Марина прямым взглядом уставилась на неё.
— Алла, ты приехала из другого города, чтобы отобрать у меня моё наследство? Это правда? Может, ещё мне долю предложить?
Алла отшатнулась, будто её ударили.
— Как ты смеешь!
— Я смею защищать своё, — Марина повысила голос. — И если вам это не нравится — это ваши проблемы!
Она развернулась и направилась в спальню. За ней послышались крики:
— Павел, ты это оставишь без внимания?
— Сынок, как же ты можешь позволить ей так себя вести?
— Павел, ты же мужчина или нет?
Марина закрыла за собой дверь и села на кровать. Сердце её колотилось в груди. Она поняла, что пересекла черту. Что после этого скандала её отношения с семьёй мужа будут разрушены раз и навсегда. Но она больше не могла терпеть. Не могла позволить им унижать себя.
Через полчаса Павел вошёл в спальню, выглядя измученным и усталым.
— Они уехали, — произнёс он.
— И что теперь? — спросила Марина.
Он сел рядом с ней.
— Я понимаю твою позицию. Я действительно понимаю. Но мама… она же моя мама. Я не могу просто отвернуться от неё.
— Я не прошу тебя поворачивать спину. Я прошу защитить меня от её напастей.
— Но она в чём-то права. Мы семья. А в семье всё общее.
Марина повернулась к нему и задала главный вопрос:
— Паша, скажи честно. Если бы наследство досталось тебе, твоя мать требовала бы долю?
Павел замер, молчание затянулось.
— Конечно, — горько усмехнулась Марина. — Если бы это было твоё наследство, это было бы «мужское дело», и никто бы не мог вмешиваться. А так как это моё — сразу «всё общее».
— Это не так…
— Это именно так. Твоя мать думает, что я должна делиться, потому что я женщина, невестка, которая должна знать своё место.
Павел встал с кровати.
— Мне надоело быть между двух огней. Разбирайтесь сами.
С громким хлопком двери он вышел из спальни.
Марина осталась одна. Она улеглась на кровать и смотрела в потолок. Мысли о том, что, возможно, этот брак было ошибкой, не покидали её. Что Павел никогда не сможет встать против матери. Что она обречена всю жизнь сражаться с Лидией Петровной.
Следующие дни прошли в окружении тишины. Павел практически не разговаривал с Мариной, возвращался поздно и уходил рано. Лидия Петровна звонила ему по десять раз в день, и Марина слышала обрывки её монологов: «безжалостная», «жадная», «думает только о деньгах».
Неделя была трудной. Марина собрала вещи и переехала в бабушкину квартиру, ставшую причиной их спора. Жилище ощущалось просторно, светло, с высокими потолками и большими окнами. Бабушка поддерживала его в прекрасном состоянии, и Марина почти ничего не меняла.
Первую ночь в новой квартире она проплакала. Ей было больно и обидно. Больно, что муж её не поддержал. Обидно, что свекровь превратила радость наследства в повод для конфликта.
На следующий день к ней пришел Павел с букетом цветов и виноватым выражением на лице.
— Можно войти? — спросил он.
Марина молча отошла, пропуская его.
Павел вошёл, огляделся.
— Красивая квартира, — произнёс он. — У бабушки был хороший вкус.
— Так и есть, — согласилась Марина.
Они уселись на диван. Павел вертел букет в руках, не зная, что с ним делать.
— Марин, давай поговорим. Спокойно, без криков и обвинений. Просто поговорим.
— Говори.
— Я люблю тебя, и я люблю маму. Мне сложно, когда вы ссоритесь. Я чувствую себя предателем в обеих ситуациях. Поддержу тебя — мама обидится, поддержу маму — ты уйдёшь. Что мне делать?
Марина помолчала и сказала:
— Паша, твоя мама взрослая женщина. У неё есть своё жильё и финансовая независимость. Я не хочу отнимать у неё её собственность, я просто хочу распоряжаться своим наследством. Как трудно это понять?
— Но она моя мама…
— И что из этого? Разве это даёт ей право требовать долю в моём наследстве? Паша, представь, что моя мать потребовала бы долю в твоей зарплате. Как бы ты отреагировал?
Павел замолчал.
— Это другое.
— Чем же это другое? Тем, что моя мама не манипулирует мной и не ставит в неловкие ситуации?
Павел опустил голову.
— Я не знаю, что делать, Марин. Честно.
Они остались в молчании. Тогда Марина произнесла:
— Я дам тебе время подумать. Реши, что действительно важнее для тебя — наш брак или желание угодить маме. Когда определишься — позвони.
Павел кивнул и вышел, оставив цветы на столе.
Прошла неделя, и Павел не звонил. Марина погружалась в работу, стараясь не думать о происходящем. Она обустраивала квартиру, покупала новую мебель, занавески и посуду. Вечерами читала или смотрела сериалы, пытаясь отвлечься от мыслей о том, что её брак распадается.
Неожиданно, в субботу утром, к ней пришла Лидия Петровна, одна, без Павла.
Марина удивлённо открыла дверь и спросила:
— Можно войти? — Лидия Петровна была спокойна, без привычной агрессии.
Марина пропустила её в квартиру, и они прошли на кухню. Она сварила кофе и поставила печенье на стол. Они сидели друг напротив друга в ожидании.
Наконец, Лидия Петровна начала:
— Знаешь, Марина, я пришла поговорить. Прямо, без Павла и без свидетелей. Просто мы с тобой.
— Я слушаю вас.
Лидия Петровна сделала глоток кофе и продолжила:
— Я на протяжении всей жизни контролировала Павла. С детства. Его отец ушёл, когда ему было пять, и я одна готовила детей. Это было сложно, больно. Я привыкла решать всё сама. И когда Павел женился на тебе, я испугалась. Испугалась потерять его.
Марина молчала, позволяя ей выразиться.
— Я видела, как он увлечённо на тебя смотрит, как любит. И стало страшно. Я думала, что стану ненужной. Поэтому я лезла к вам, нуждалась в их внимании, делала сцены. А когда узнала о наследстве… Это произошло, когда я поняла, что не смогу влиять на вашу жизнь.
— Лидия Петровна, я никогда не говорила, что вы нам не нужны, — мягко сказала Марина. — Существуют границы, личные границы, которые стоит уважать.
Свекровь кивнула.
— Я понимаю. Сходы, на которых я лезла в ваши дела, и требовала долю, уже не будут повторяться. Квартира принадлежит тебе, и я не имею на неё прав. Прости меня.
Марина с удивлением почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.
— Я прощаю вас, Лидия Петровна. Однако с условием. Никаких манипуляций. Никаких попыток поссорить нас с Пашей. Никаких требований. Мы будем навещать вас, помогать, если понадобится, но семья — это наша семья. Согласны?
Лидия Петровна кивнула, ища понимание.
— Согласна. И ещё… Позвони, Паше, пожалуйста. Он не находит себе места.
После того, как свекровь ушла, Марина долго сидела на кухне, думая об их разговоре. Затем она взяла телефон и набрала номер мужа.
— Марина? — голос Павла звучал хрипло.
— Паша, приезжай. Поговорим.
— Правда? Ты… готова говорить?
— Приезжай, — повторила она и сбросила вызов.
Павел был у неё через двадцать минут, выглядел усталым и потерянным. Увидев Марину, сразу бросился к ней, обнял и заколебался.
— Прости меня! Я был идиотом! Я должен был поддержать тебя, защищать, а я… Прости!
Марина ответила взаимностью.
— Паша, твоя мама пришла ко мне. Мы обсудили всё.
Павел приотстал и с недоумением посмотрел на неё.
— Мама? Извинилась? Речь идёт о моей маме?
— Да. Я верю, что она искренне сожалеет. Но, Паша, если это повторится, если ты не поддержишь меня снова — я уйду. Навсегда.
— Не будет, — Павел уверенно произнёс. — Клянусь тебе. Я осознал, как был не прав. Ты моя жена, моя семья. И я всегда буду на твоей стороне.
Они вновь обнялись. Марина почувствовала, как напряжение последних недель стало меньше. Да, предстояло ещё много работы над их отношениями. Да, Лидия Петровна вряд ли изменится легко. Но шаг уже сделан. Границы обозначены. У их семьи есть будущее.
Вечером они вместе готовили ужин в новой квартире. Павел рассказывает о забавных ситуациях с работы, а Марина смеётся. Им было хорошо и спокойно, и на следующий день они намеревались навестить Лидию Петровну, уже понимая, где проходят границы, с надеждой, что их будут уважать.
Через месяц жизнь вернулась в устоявшееся русло. Марина и Павел по-прежнему снимали квартиру, а унаследованную они сдавали в аренду. Доходы от аренды Марина откладывала на отдельный счёт — это были её личные средства, её финансовая подушка безопасности.
Лидия Петровна сдержала своё слово. Она больше не лезла в их жизнь, не устраивала скандалов и не манипулировала. Они встречались раз в неделю, по воскресеньям, обедали вместе, общались. Эти отношения всё ещё были немного натянутыми, но постепенно наладились.
Спустя полгода после всей этой истории, Лидия Петровна сказала Марине:
— Я рада, что ты не поддалась на мои провокации. Ты проявила характер. Это правильно. Женщина должна уметь постоять за себя.
Марина улыбнулась.
— Спасибо, Лидия Петровна. Это очень важно для меня.
Это оказалось правдой, ведь уважение, заработанное путём борьбы, стоило дороже любых квартир и наследств.