— Убирайтесь немедленно, — сжала губы Татьяна Петровна и смачно плюнула мне вслед.
— Только попробуй уехать с детьми — обратно дорога будет закрыта! И знай: квартиру я оформлю в дар приюту для бездомных животных! — закричала она, когда узнала, что я решила уйти.
— Делайте, как считаете нужным, — тихо ответила я, едва сдерживая слёзы. — Но я и дети больше здесь не останемся ни на минуту.
Мир, в котором я жила, рухнул в одночасье. Вчера ещё мы с Алексеем — моим мужем — и нашими тремя детьми строили планы на летний отпуск, обсуждали первый взнос на ипотеку, радовались, что скоро переедем в собственное жильё. А сегодня… Сегодня всё поблекло. Казалось, что стены вокруг сжимаются, воздух становится тяжелым, а сердце — пустым. Единственное, что держало меня на плаву, — это дети. Ради них я продолжала просыпаться каждое утро.
— Мама, а как мы теперь будем жить без папы? — тихо спросил Мирон, наш старший сын.
— Я пока не знаю, родной, — ответила я, сдерживая бурю внутри. — Но у нас есть друг друга, и этого уже достаточно, чтобы справиться.
Сказать младшей дочке, четырёхлетней Насте, о смерти папы мы не решались. Она была его солнечным лучиком, и я не знала, как разбить её маленькое сердечко.
На девятый день после похорон Татьяна Петровна вдруг сказала:
— Лиза, я подумала… Может, переедете ко мне?
Мне тогда было всё равно. Я кивнула, словно робот. Не потому, что хотела — потому что не видела другого выхода.
Поначалу всё складывалось неплохо. В её просторной четырёхкомнатной квартире нам выделили две спальни. Мирон и Света устроились в одной, я и Настя — в другой. Татьяна Петровна даже сама всё обставила и заботливо подготовила комнаты к нашему переезду.
— Смотри, я купила полки, книжки, — показывала она, впервые за много лет обняв меня.
Я наивно подумала, что горе сблизило нас. Она потеряла сына, я — мужа. Мы обе остались без самого дорогого.
Но уже через две недели всё изменилось. Началось с мелочей — «почему масло не в холодильнике?», «зарядку не сделали», «пыль не протёрта». Я старалась всё выполнять, не спорить, быть благодарной. Но всё, что я ни делала, было неправильно.
— Ты суп опять испортила! – раздавался возмущённый голос свекрови.
— Наоборот, я сегодня не досолила, чтобы каждый мог подсолить себе сам, — пыталась объясниться я.
— Врёшь! Это твои дети нарочно испортили мне еду!
Оскорбления сыпались каждый день. Свекровь публично обвиняла меня перед детьми, называла ленивой, неблагодарной, ужасной матерью. Дети замкнулись. Света стала бояться оставаться одна, Настя снова начала мочиться по ночам, Мирон замкнулся в себе.
Я пыталась выжить. Зарабатывала репетиторством, всё уходило на продукты и оплату расходов. Свекровь покупала деликатесы только для себя и с гордостью ела их перед детьми.
— Ни стыда, ни совести! Ты сидишь в компьютере целыми днями! – кричала она.
— Я работаю, зарабатываю на хлеб… — устало отвечала я.
— Ага, ещё скажи, что детей своих кормишь! Это я всех вас тут на шее тащу!
Каждое утро было пыткой. Меня обвиняли во всех бедах. Даже в смерти Алексея.
Однажды я услышала, как она вслух причитала:
— Это она его сгубила! Такая жена… страшная, вечно ноющая… бедный мой мальчик!
Я не выдержала. Позвонила подруге Наде, которая после института уехала в село преподавать.
— Лиза, приезжай ко мне! У нас как раз освободилось место учителя английского. Всё устроим — и жильё найдём, и на работе помогут!
Я колебалась. Бросить город, школу детей, всё привычное…
Но следующим утром свекровь снова устроила скандал. Обвинила меня в том, что я съела её колбасу, которой даже не прикасалась.
Это стало последней каплей. Я согласилась. Подруга связалась с директором школы, и через сутки за мной приехала служебная машина. Мы собрали немногочисленные вещи, дети с радостью запрыгнули в машину, я оглянулась на квартиру, где мы прошли через ад, и ушла, не попрощавшись.
Татьяна Петровна, завидев нас у двери, закричала:
— Уходишь? Тогда запомни: больше сюда ни ногой! И не надейся на помощь!
— Не переживайте, — спокойно ответила я. — Мы и не надеялись.
Когда мы приехали, Надя встретила нас у порога.
— Лизонька, мы убрали квартиру, привезли всё необходимое! Мебели пока мало, но скоро добавим.
Нам выделили скромную, но чистую квартиру. Дети были в восторге — наконец-то можно жить спокойно.
— Мама, зато нас тут никто не ругает за хлеб, — заметила Света.
С того дня началась новая жизнь. Я устроилась работать в школу. Мирон и Света быстро нашли друзей, Настя перестала бояться темноты. А я впервые за долгое время почувствовала себя человеком.
А потом появился Дмитрий. Отец Максима — одноклассника Светы. Мы сразу узнали друг друга — как будто встречались во сне. Он тоже был вдовцом, воспитывал сына один.
Он стал помогать. Просто так. Не навязываясь, не требуя ничего взамен. Починить, поддержать, помочь детям с уроками. А однажды, когда случилась беда и Света с Максимом провалились под лёд, он спас их и принес домой. Тогда я поняла — могу доверять этому человеку.
Мы стали проводить время вместе. Однажды ночью, когда дети уснули, он сказал:
— Лиза, давай попробуем. Вместе. Ты — сильная, светлая. Я хочу, чтобы у тебя было счастье.
— Вместе? — тихо переспросила я.
— Да. Я позабочусь о вас. И больше никто вас не обидит.
Через полгода у нас родились двойняшки — Люда и Антошка. Дети полюбили Дмитрия, зовут его папой. Его мама стала нам настоящей бабушкой. А я — снова счастливая женщина.
Теперь я точно знаю: даже если жизнь рушится, где-то обязательно ждёт новая, лучшая глава. Главное — не бояться начать сначала.