— Дорогая, ты не будешь против, если я немного переставлю эту вазу? — бережно вынула с полки хрупкую хрустальную вазу Валентина Петровна. — Солнечный свет падает так, что стекло может лопнуть из-за резкой смены температуры.
Я улыбнулась и налила ей чашку травяного чая. Это была уже третья её ночь у нас дома, и всё шло без конфликтов и раздражения — только нежность и забота.
— Конечно, ставьте туда, где вам удобнее.
Она аккуратно переместила сосуд и села рядом, обхватив мою руку своей ладонью.
— Машенька, знаешь, мне так приятно, что у Димы такая жена! Умная, красивая и своя собственная компания! Вести салон красоты — мечта многих женщин.
— Спасибо, — я немного смутилась. — На самом деле у меня уже три салона.
— Три? — удивилась она, подняв брови. — Дима даже не упоминал! Вот это успех!
Я скромно пожала плечами — мне не нравится выставлять свои достижения на показ, даже перед семьёй. Валентина Петровна потянулась к печенью, но внезапно замялась:
— Можно мне взять? В вашем доме всё такое изысканное, я боюсь что-то испортить.
— Мам, вы не гость здесь, берите, пожалуйста.
Она кивнула с благодарностью и взяла печенье. В её глазах мелькнуло что-то — видимо, оценивающий взгляд или задумчивость. Но я решила, что мне это просто показалось.
- — Маша, правда, что у вас две квартиры в центре?
- — Да, одну сдаём, это хорошо помогает, особенно сейчас, когда мы расширяем бизнес.
- — Молодцы! — воскликнула она. — А я живу в однушке на окраине… Ну, рассказывай лучше про твои планы.
В течение получаса я с энтузиазмом делилась планами открыть четвёртый салон, рассказывала о новых технологиях и трудностях с подбором мастеров. Валентина Петровна слушала внимательно, задавала вопросы и кивала — идеальная свекровь без малейших признаков зависти.
— А Дима тебе помогает?
— В основном по техническим вопросам: проверяет договоры, отвечает за юридическую часть — у него образование в этом направлении.
— Мой умный сын… — вздохнула она. — Всегда мечтала, чтобы у него была надежная опора, но не думала, что эта опора окажется женой…
В голосе Валентины Петровны проглядывала странная горчинка. Я нахмурилась.
— Что ты хочешь сказать?
— Ничего плохого! — поспешила добавить она. — Просто обычно мужчина сам обеспечивает семью… Но времена изменились, конечно, я не против.
В тот момент в дверь вошёл Дима. Мама сразу поднялась ему навстречу, а я осталась сидеть, пытаясь осмыслить её слова. Внутри все почему-то не складывалось.
С утра следующего дня я проснулась от шума на кухне. Валентина Петровна была полна энергии: гремела посудами, что-то жарила. Дима ещё спал.
— Доброе утро, — зевнула я, появляясь на кухне.
— О, Машенька! Я завтрак готовлю. Кстати, у вас сковородки неудобные, а кастрюли старые. Можно было бы обновить, у вас же доход хороший.
Я промолчала, но внутри зазвенело тревожное чувство. Предыдущая тревога вернулась.
— Кофе закончилось. Я посмотрела — дорогой покупаете. Зачем? Можно и попроще взять.
— Нам нравится качественный кофе, — ответила я нежно.
— Любите, любите… — покачала головой мама Димы. — Я пыталась учить Димочку экономить, а он теперь тратит без меры. Наверное, у тебя научился.
Я прикусила язык — спорить не хотелось, но её слова начинали раздражать.
За завтраком Валентина Петровна продолжала преследовать тему денег:
- — Маша, а сколько вы получаете с аренды квартиры?
- — Достаточно, — уклончиво ответила я.
- — Интересно! Думаю, мне тоже стоит сдавать жильё. Пенсии не хватает.
Дима поднял глаза от тарелки:
— Мам, где ты тогда будешь жить? У тебя нет денег на это.
— Может, поможете? Первый взнос хотя бы? Обещаю вернуть.
Мы с Димой обменялись взглядами, и ему стало неловко.
— Давайте обсудим позже, — пробормотал он.
— Опять «потом»! — воскликнула она. — Вы живёте в роскоши, а я — в своей однушке.
— Мам, хватит, — резко сказал Дима.
Она обиделась и отвернулась. Остальная часть завтрака прошла в напряжённой тишине.
Днём я трудились дома: проверяла отчёты и общалась с администраторами. Валентина Петровна же бродила по квартире, оглядывала вещи и иногда что-то проборматывала.
— Маша, а эта картина что за штука?
— Подарок художника, выставка которого проходила в нашем салоне.
— А сколько стоит?
— Не знаю, это подарок.
— Хм, наверное, около ста тысяч рублей. У знакомой, работающей в галерее, говорят, подобные сейчас продаются хорошо.
— Для чего ты это спрашиваешь? — насторожилась я.
— Просто так, к слову. Если деньги понадобятся — всегда можно продать. Хотя вам, наверное, не нужны.
“Она словно делала инвентаризацию всего нашего дома — и меня это напрягало.”
Вечером, оставшись с Димой наедине, я высказала свои опасения:
— Дим, твоя мама ведёт себя странно.
— Как это?
— Она целый день всё считает, расспрашивает, оценивает. Мне кажется, мне некомфортно.
— Белка, она просто интересуется. У неё любопытный характер.
— Не просто интересуется, а словно ревизию проводит.
Дима обнял меня:
— Ты слишком остро воспринимаешь. Да, она не самая тактичная, но не хочет зла. Просто ей тяжело — маленькая пенсия, старая квартира, а мы живём лучше.
— Это не оправдание такого отношения.
— Подожди немного, скоро уедет.
Я вздохнула, возможно, действительно преувеличиваю.
На третий день утром, когда Дима ушёл, Валентина Петровна в гостиной встретила меня с серьёзным лицом:
— Машенька, нам нужно поговорить.
Я села рядом.
— О чём?
— Сядь, — она постучала по дивану. — Я всю ночь думала. Знаешь, я одна воспитывала Диму, без помощи мужа. Всю молодость и здоровье ему отдала.
— Я понимаю, мама, он вас очень ценит.
— Ценит… А что толку, если ты живёшь в достатке, а я остаюсь в своей ветхой квартире?
— Но мы же помогаем! Дима присылает деньги каждый месяц.
— Копейки! — она махнула рукой. — Пятнадцать тысяч — только на лекарства хватает!
Я молчала, не зная, что ответить. Валентина Петровна приблизилась:
— Машенька, я не прошу многого. Но подумай: у тебя две квартиры, а у меня одна старая. Может, поделитесь?
— Извините, вы хотите, чтобы мы… поделились квартирой? — я растерялась.
— Например, можно ту, что сдаёте, оформить на меня. Я буду получать доход, а вы о моей судьбе не будете беспокоиться. Димочка будет спокоен.
Меня охватило возмущение.
— Это очень большая сумма. Мы не можем так просто…
— Почему? — повысила она голос. — У вас столько всего: три салона, две квартиры! А я, которая сына родила и воспитывала, должна жить в нужде?
— Никто не говорит о нужде…
— Ты вообще ничего не понимаешь! — вскочила она. — Тебе повезло, ты богатая и успешная! А я растила ребёнка без гроша в кармане!
— Валентина Петровна, — я тоже встала, — я понимаю ваше положение, но квартира стоит десятки миллионов, это нельзя просто так подарить.
— Подарить? — она горько рассмеялась. — Я не прошу подарок! Я хочу справедливости! Знаешь, почему Димка женился на тебе? Из-за любви? Наивная! Он видел твои салоны и недвижимость!
Меня охватил гнев.
— Как вы можете так говорить?
— Это правда! — она повысила голос. — Димка сам говорил: “Машка пусть и не красавица, зато при деньгах.” А теперь вы не хотите помочь матери.
В этот момент дверь распахнулась, и вошёл Дима — бледный, с потемневшими глазами.
— Мама, что ты говоришь?
Она обернулась.
— О, сынок пришёл! Объясни своей жене, что мать надо уважать!
— Я слышал, как ты говорила, что женился на Маше из-за денег.
— И что? — вызов бросила она. — Ты сам говорил…
— Я говорил, что Маша — удивительная женщина, самостоятельно достигшая всего, умная, талантливая, трудолюбивая! А ты всё переврала!
— Димочка, не кричи на маму…
— Буду кричать! — он шагнул вперёд. — Ты приехала и требуешь квартиру на десять миллионов? С какой стати?
— Я твоя мать!
— И что? Это даёт право шантажировать, оскорблять мою жену, требовать невозможного?
Она отступила, смущённая его яростью.
— Я просто хотела… Мне тяжело…
— Мы тебе помогаем: деньги присылаем, лечение оплачиваем, ремонты, отдых! Но тебе всё мало!
— Пятнадцать тысяч — это помощь?
— Не будет больше, — решительно сказал Дима. — Собирай вещи, сейчас вызову такси.
— Димочка!
— Хватит. Ты перешла границы. Поезжай домой и подумай над своим поведением.
Она посмотрела на меня, потом на сына. В её взгляде мелькнуло замешательство, быстро сменившееся злобой.
— Вот как! Ты променял мать на богатую жену! Живите в своём дворце. Помни, я тебя родила и вырастила, а она бросит при первых трудностях!
— Мама, уходи, — отвернулся Дима.
Через час Валентину Петровну увезло такси. Мы с Димой сидели на кухне, держась за руки.
— Прости меня, — тихо сказал он. — Не ожидал, что она пойдёт так далеко.
— Ты ни в чём не виноват.
— Виноват. Нужно было сразу остановить это. Думал, она просто интересуется.
Я сжала его руку.
Ключевой вывод: доброта не должна превращаться в слабость, особенно внутри семьи.
— Ты же не поверила её словам, что я женился из-за денег?
— Ни на секунду, — улыбнулась я. — Ты даже не можешь спокойно смотреть, как я плачу за тебя в ресторане. Какой ты альфонс?
Он впервые за утро улыбнулся.
— Никто больше не будет нас шантажировать, — пообещал Дима. — Даже самые близкие должны знать свои границы.
Я кивнула. Этот урок был ясен: любовь и забота должны сопровождаться уважением и честностью.