— Мам, я не понимаю, зачем ты так упрямишься. Ты же никогда не занималась дачей — все заботы всегда были на папе, а ты лишь прогуливалась и любовалась цветами. Почему тебе эта дача сейчас так дорога? Мы с Костей недавно там были. Где же те роскошные розовые кусты, которые сажал папа? Где лилии? На твоих клумбах только самые простые цветы, которые не требуют особого ухода.
— Даш, я уже говорила вам с Костей — продавать дачу сейчас я не хочу. Это ведь память о вашем отце. А цветы я выбирала так, чтобы могла сама за ними ухаживать. Конечно, это не розы, но клумбы все лето цветут ярко и красиво, — ответила мама.
— Мама, я не понимаю, почему отец по завещанию оставил все тебе — квартиру, дачу, машину. Но мне кажется, ты могла бы выделить нам с Костей часть наследства. Это было бы справедливо, — продолжала Дарья, сдерживая раздражение. — В детстве нас не баловали. У некоторых одноклассников было намного меньше, а они ездили с родителями отдыхать за границу каждый год, а мы только два раза побывали в Турции, а всё остальное время проводили на даче. Мы же стараемся не обделять своих детей: они уже купались и в Красном, и в Средиземном, и в Адриатическом морях.
С гордостью произнеся эти слова, Дарья явно хотела упрекнуть родителей и показать, что они с братом своим детям ничего не жалеют.
— Да, ваш отец хорошо зарабатывал, и я тоже. Секрет открою: я мечтала проводить летние отпуска на Адриатическом или хотя бы Черном море. Но отец был привязан к даче. Помнишь, как он весной запасался семенами, как заботливо ухаживал за розами? Как аккуратно готовил луковицы лилий и гладиолусов к зиме — как за младенцами! — вспоминала Елена Николаевна.
— А мы тем временем купались в речушке, а не в море, — вставила Дарья.
— Вы не были лишены ни внимания, ни материальных благ. Костя ходил в спортивные секции, ты занималась бальными танцами — это тоже стоило денег. Мы оплатили университет сначала Косте, потом тебе. На свадьбу каждому дали такую сумму, чтобы можно было сразу взять ипотеку. Это немало. Пока дети были маленькими, все каникулы они проводили на даче с нами, и вас это устраивало. А теперь вы хотите продать её.
— Ты же знаешь, у Кости скоро Кристина поступает, а у нас с Лешей — Антон через два года. Ребята выбрали престижные профессии, нужны деньги на репетиторов. Если продать дачу и поделить деньги, нам хватит, — продолжала Дарья, заметив, что мать начинает сдавать.
— А когда у Кости подрастет Артем, а у тебя — Соня, тогда вы подумаете, что мне однокомнатной квартиры достаточно, а эту трёшку продадите и оплатите обучение вторых детей, — парировала мать.
По румянцу на лице дочери стало ясно, что она поняла намёк.
— Слушай, Дарья, мы с отцом не планировали оплачивать обучение внуков, и денег на это не откладывали. Думаю, что и Костя с Юлей, и вы с Лешей должны решать эти вопросы сами.
Дарья ушла, а Елена Николаевна осталась сидеть одна, думая, где они с мужем ошиблись, раз взрослые дети продолжают считать, что родители им что-то должны. Заботились о детях, а о себе и о том, что им нужна забота, дети и думать не хотят.
Недавно у мамы заподозрили серьёзный диагноз, и ей рекомендовали обследование. Она позвонила младшей сестре Лиде, которая много лет работает в столице в специализированном медицинском центре. Лида настояла приехать без промедления.
Сестра жила одна, детей не было, развод давно состоялся, поэтому Елена Николаевна не боялась стеснять. Через пару дней она уже была в Москве.
Диагноз подтвердился, но врачи успокоили:
— Если начать лечение сейчас, прогноз благоприятный.
После возвращения домой она сразу легла в стационар. Чтобы не ждать очередей, выбрала частную клинику. Деньги на лечение были, а если закончатся — тогда и продаст дачу.
После стационара назначили амбулаторное лечение, и в конце лета она отправилась на дачу. Посёлок опустел — семьи переезжали в город, готовились к школе.
Выходя в сад, Елена Николаевна наслаждалась тишиной. Осень приближалась — листья клена желтели и краснели. Сидя в беседке, она наблюдала, как птицы клюют ягоды смородины и крыжовника. Вспомнила, что не собрала черную смородину, пошла проверить.
Сверху ягод не было — птицы объели. Но внутри кустов оставались крупные гроздья. Она принесла миску и собрала полную тару душистых ягод. Запах напомнил ей детство, когда бабушка варила варенье, а они с Лидой терпеливо ждали щербатую тарелку с пенкой.
Когда она уже шла на крыльцо, соседка Нина Петровна позвала:
— Николаевна, вы что, дом продавать собрались?
Елена Николаевна поставила миску на лавку и подошла к забору.
— Когда-нибудь, может, и продам, но не сейчас, — ответила.
— Хорошо, а то мы с Михалычем уже переживали, кто новые соседи будут. С вами мы уже сроднились.
— Почему ты подумала, что дом продаем? — спросила она.
— Полторы недели назад твои приезжали — Даша с мужем и Костя с Юлькой. Костя спрашивал, по какой цене в посёлке дома продают. Михалыч показал ему дом Кислициных, который весной продали.
В то время Елена Николаевна была в больнице. За две недели Даша приходила один раз, Костя — ни разу. Юлька, сноха, приезжала, принесла апельсины, посидела минут пять и ушла. Звонили через день, интересовались здоровьем, но прийти не могли.
«А на дачу приехать — нашли время», — подумала она горько.
Через пару дней пошли дожди. При помощи Ивана Михайловича она закрыла дом и уехала в город.
Осела, позвонила тётке Зое Константиновне.
— Тётя Зоя, это я, Лена. Как вы?
— Отлично! Заходи, поболтаем, а то всё лето ни слуху, ни духу — забыла тётку.
— Я в больнице была, завтра приеду, расскажу всё.
Тётя Зоя — удивительный человек: 92 года, сама себя обслуживает, когда идёт в магазин, спрашивает соседку, что ей купить. В её квартире одна комната полностью занята книгами, и там нет пыли.
Всю жизнь преподавала зарубежную литературу, отлично помнит и может привести пример к любой ситуации. Рассказывает книги необычным языком.
Выслушав Елену Николаевну о болезни и требованиях детей продать дачу, тётя заявила:
— Ленка, не отдавай им ничего. Они не голодают! У Даши машина, у её Лёши — машина, у Кости — тоже. У Юльки машины нет, потому что она права сдать не может. Отдашь всё — останешься «мадам сижу», как король Лир, который отдал всё дочерям, а те его выгнали.
Тётя задумалась, потом добавила:
— Насчёт болезни — никто не скажет, сколько осталось, потому что сами не знают. Три года, пять, десять — живи каждый день, как последний. Чего ты мечтала, но не успела?
— Хотела путешествовать, увидеть мир. Была только в Турции. Хотела пирамидами полюбоваться, в Китай съездить и многое другое.
— Так отправляйся! Не откладывай!
Елена провела у тёти три часа, вызвала такси и уехала. Через два дня участковый сообщил о смерти тёти Зои. «Следующая я», — подумала она. «Нужно начинать. Но куда поехать?»
Вопрос решился сам: Лида предложила санаторий на Алтае.
— Полетим самолётом до Барнаула, потом автобусом до Белокурихи. Можно и поездом — но ехать больше 60 часов. Там уже прохладно, но жара нам противопоказана. В бассейне можно купаться. Поедешь? Давай оформлять санаторные карты.
Так началось первое путешествие Елены Николаевны. Сестры ехали туда поездом, назад летели самолётом.
Это были чудесные три недели: дни были полны процедур и экскурсий. Лида полюбила термальные источники, Елена — «Водный мир» с гейзерами.
Новый год встретили в Египте. Пирамиды не увидела, но прогулка по Нилу, Карнакский храм, Долина царей и храм Хатшепсут стали хорошей заменой.
В марте приняла наследство тёти: книги передала университетской библиотеке, квартиру отремонтировала. Без шкафов комнаты стали светлее, но пустыми.
В конце марта сын позвонил:
— Мама, давно не виделись. Может, соберёмся всей семьёй, расскажешь о поездках? Мы недавно из Эмиратов.
— Хорошо, приходите в субботу. Я «Наполеон» испеку.
— Не проблема, мы суши закажем, детям — пиццу.
За столом говорили о путешествиях, показывали фото.
— Я 28 мая лечу в Тунис, — объявила Елена. — Выбрала Сусс, хочу Карфаген, Эль-Джем — тунисский Колизей.
Все замолчали. Даша первая спросила:
— Мама, разве не слишком много?
— Что именно? — удивилась Елена.
— По всему миру кататься? Внуки почти не помнят тебя. И сколько денег на поездки тратишь?
— Внуки давно выросли и редко навещают меня — только по семейным праздникам. Деньги мои. В Тунис поеду, в сентябре с Лидой в Дубай.
Даша глянула на брата, будто давала ему слово.
— Мама, а что с квартирой тёти Зои?
— Не решила. Может, сдам, может, продам, а сама туда перееду. Посоветуюсь с Лидой.
— А с нами хотела посоветоваться? — спросила Даша.
— Нет. Ваше мнение давно знаю: «Отдай всё нам, нам нужнее», — сказала с горечью.
— Мы о твоём здоровье заботимся, — возразила Дарья. — Частые поездки могут навредить.
— Вот именно поэтому ты была у меня в больнице один раз, Костя и внуки — ни разу. После выписки вызвала такси, приехала домой — холодильник пуст, мебель пылится. Знаете, сколько стоят лекарства? Кто-нибудь спросил, помочь? А вы говорите о заботе?
— Если бы ты сказала… — начала Дарья.
— Говорю: пока есть силы и деньги, буду ездить, куда хочу. Когда закончатся — уйду в хоспис, деньги на него есть.
Она помолчала, потом добавила:
— Знаете, почему так? В Москве встретила женщину, которая всё раздала детям, а сама осталась в однушке с небольшой пенсией. Болезнь пришла — денег на лекарства нет, дети не помогают. Поэтому я так не хочу.
За четыре года, пока болезнь не мешала, Елена посетила Великую Китайскую стену, Касабланку, Карфаген, Сиди-бу-Саид, голубую мечеть в Стамбуле, Вьетнам, Таиланд, Индию, Золотое кольцо, Соловецкие острова, Казань и морской круиз из Сочи в Стамбул. Лето проводила на даче.
Другие планы остались нереализованными. Последнее лето провела на даче, потом позвала Лиду. Вместе продали дачу и квартиру, Елена переехала к сестре.
Оформили доверенность и завещание.
Через три месяца Лида перевезла сестру в московский частный хоспис, оплата — за счёт проданной недвижимости. Тёткина квартира тоже была продана.
В хосписе навещала только сестра. Елена прожила ещё полгода. Оставшиеся деньги Лида передала в фонд помощи больным детям, как было указано в завещании.