Проснулась я не от звуков, а от их отсутствия.
Больница умеет быть тише, чем смерть.
Я открыла глаза — потолок в квадратах, мерцание лампы, запах антисептика.
Потом — часы.
Потом — лицо Рика, белое от бессонницы и облегчения.
— Привет, — сказал он. — Ты в порядке. И с ней всё в порядке.
Я моргнула. В горле сухо, будто глотала пыль.
— Мэй?
Он кивнул и засмеялся, заплакав.
— Она идеальна. Её скоро принесут.
Медсестра вкатила прозрачную люльку. Крошечные пальцы Мэй сжали мои, и этот жест был сильнее любого обезболивающего. Всё остальное — шум, тревога, свет — растворилось.
Пока не вернулись голоса.
За дверью. Слишком громкие, слишком знакомые.
— Пожалуйста, позволь мне объяснить…
— Не нужно.
Голос Рика — сталь, которой я не знала.
В теле что-то дрогнуло.
Щелчок замка. Холод кафеля. Резкий звук — то ли падение, то ли крик.
И тьма.
— Что случилось? — спросила я.
Медсестра сжала моё плечо.
— Когда будете готовы.
И исчезла.
Рик провёл рукой по лицу.
— Она заперла тебя.
Я не сразу поняла.
— Кто?
— Рэйчел.
1. Запертая дверь
Он рассказал всё ровно, без пафоса.
После церемонии я ушла «на минутку» в ванную. Телефон остался на кухне — я писала Рику, что чувствую себя плохо.
Он ждал десять минут. Пятнадцать. Писал, звонил.
Потом побежал домой.
Дверь заперта. Молчание.
Он кричал, ломал.
Нашёл координатора, тот вызвал полицию.
Когда вскрыли — я лежала на полу, без сознания.
Рэйчел стояла внизу.
С телефоном в руках.
С моим телефоном.
Позже, когда Рик уже ехал в скорую, она призналась:
— Я не хотела, чтобы Анна испортила момент. Это же твой день. Пусть подождёт. Что с ней может случиться?
2. Посетительница
— Она здесь, — сказал Рик.
— Снаружи. Хочет войти.
Я повернула голову к двери.
Медсестра стояла с вежливым лицом, за её плечом — бледное, почти прозрачное лицо Рэйчел.
— Хотите посетителей?
— Нет, — сказал Рик, не глядя на неё.
Он поцеловал Мэй и вышел.
Дверь закрылась.
Шаги стихли.
Но тишина не принесла покоя.
3. Шум под кожей
Прошёл час.
Мэй спала.
Я всё смотрела на её крошечное лицо и думала: что, если бы дверь не открыли?
На тумбочке мигал мой новый телефон.
Сообщение.
Рэйчел: “Прости. Мне нужно поговорить. Это не то, что ты думаешь.”
Я не ответила.
Но через минуту — звонок.
И снова.
И снова.
Наконец я подняла трубку.
— Рэйчел, тебе лучше уйти.
— Анна, послушай. Я сделала это не из злости. Я должна была… защитить.
— Кого?
— Тебя.
4. Признание
Она дышала быстро, будто бежала.
— Твой муж… он не тот, за кого ты его принимаешь. Я хотела сказать раньше, но…
— Хватит.
— Он знал, что ты не можешь рожать естественно. Он сказал, что лучше будет, если ты не поедешь в клинику в тот день. Что всё под контролем. А потом… потом передумал. Испугался. Я просто хотела, чтобы ты не пошла. Я думала, ты в опасности.
— Что ты несёшь? — прошептала я.
— Проверь документы. В твоей палате. Посмотри, кто записан отцом ребёнка.
5. Документы
Я медленно повернулась к тумбочке.
Выписка. Бирка на люльке.
Фамилия: Джонсон.
Имя матери: Анна.
Имя отца: Ричард Хант.
Мой муж.
Но не в том смысле, как я думала.
Хант — девичья фамилия Рэйчел.
Я почувствовала, как что-то холодное расползается по позвоночнику.
6. Возвращение
Дверь снова открылась.
Рик вернулся, спокойный, собранный.
— Ты отдыхала?
Я кивнула.
Он сел рядом, взял Мэй на руки.
— Она такая же, как ты. Даже носик.
— Рик… кто оформлял документы?
Он замер на секунду.
— Я. Почему?
— Хант — фамилия Рэйчел.
Он усмехнулся.
— Совпадение. Мы с ней троюродные. Я просто указал её как контакт для страховки. Ты была без сознания, нужно было что-то подписать.
Я хотела поверить.
Но не могла.
7. Медсестра
Позже в палату вернулась медсестра.
— Миссис Хант? — спросила она.
Я не ответила.
— Прошу прощения, миссис Хант, нужно измерить температуру ребёнка.
Я застыла.
— Как вы меня назвали?
— Миссис Хант. Так в карте.
Мэй заплакала.
Медсестра торопливо извинилась и ушла.
Рик стоял у окна, глядя вниз.
— Ты сказала им, что твоя фамилия — Хант?
Он повернулся медленно.
— Это не важно. Мы ведь семья, верно?
8. Вспышка
Я вспомнила:
боль.
кафель.
чьи-то руки, удерживающие меня.
и шёпот возле уха:
«Ты не готова быть матерью. Позволь нам закончить за тебя.»
9. Истина
Я прижала Мэй к груди.
— Рик, где моя кровь? Где анализы?
Он шагнул ближе.
— Анна… всё хорошо. Главное, что Мэй с нами.
— Где анализы?!
Он не ответил.
Только вытащил телефон и нажал что-то на экране.
— Ты не понимаешь. Рэйчел сорвала всё. Она не должна была вмешиваться. Мы хотели лучшего для вас обеих.
— “Мы”?
Он кивнул.
— Мы с ней договорились. У тебя были осложнения. Мы… нашли суррогат.
Мир распался на миллионы осколков.
Я посмотрела на ребёнка — и увидела в ней не себя. Не Рика. А кого-то другого.
10. Последний звонок
В коридоре снова зазвучали голоса.
Полицейские.
Медсестра вернулась, в руках — рация.
— Мисс Джонсон? Вы звонили?
Я не звонила.
Но телефон в моей руке светился открытым экраном и набранным номером 911.
Рик побледнел.
— Анна, что ты сделала?
— Позвала того, кто скажет, кому принадлежит этот ребёнок.
11. Эпилог
Через неделю Рика и Рэйчел арестовали.
Они признались: использовали суррогат без моего ведома, инсценировали “обморок” и намеревались оформить опеку, чтобы скрыть манипуляции с медицинскими документами.
Мэй осталась со мной.
Она спит тихо, как будто знает, что теперь всё позади.
Иногда я просыпаюсь ночью и слышу её дыхание — ровное, уверенное.
И думаю: сколько ещё женщин просыпаются под чужими именами, не зная, кто они теперь?
На браслете Мэй всё ещё выгравировано:
MAY HUNT.
Я не стала менять.
Пусть помнит, что правда — тоже фамилия.