Как одна «малярша» стала лучшей невесткой
Одна знакомая была в отчаянии: её сын решил жениться на девушке не их круга. Я её понимала — у самой дети, тоже бы переживала…
Но вспоминается мне одна история о женщине по фамилии Иванова.
Сын Ивановой поставил её перед фактом: “Мама, знакомься, это Марина. Мы уже расписались.”
Вся семья Ивановых — сплошные интеллектуалы: доктор наук, два кандидата, хореограф, главный инженер, литературный критик, известный кардиолог… А тут — девушка неизвестного происхождения, без манер, без родословной. Отец — кто-то в глубинке, мать — доярка (доярка!), образование — “маляр-штукатур”.
Ни красоты, ни особого обаяния.
Словно судьба, как говорят, прицелилась, плюнула и попала.
Но малярша держалась тихо. Неприметная, вежливая, проскользнёт по коридору — и всё.
— Подожди, — сказала подруга Ивановой, Арина. — Вот обживётся, вот и наплачешься!
Осенью сын уехал в командировку в Штаты.
— Как подумаю, что это недоразумение слоняется по моей квартире… — жаловалась Иванова Арине. — Хоть домой не приходи!
К Новому году сын вернулся, а в марте сообщил матери:
В Америке ему предложили контракт. Там же он встретил Нику. В четверг его с Мариной разведут, а в пятницу он улетает.
— Не переживай, мама, я буду звонить!
Поплакала, проводила, рукой помахала.
А малярша тем временем складывала вещи: маленькая дорожная сумка и пакет из супермаркета — вот и всё её богатство. Стояла, смотрела, как побитая собака.
Иванова вздохнула:
— Есть куда идти?
— В общежитии через месяц койка освободится, — прошептала девушка. — Пока что подруги пустят на раскладушку.
Иванова долго на неё смотрела, а потом сказала:
— Через месяц и съедешь. Распаковывайся.
Потом долго ругала себя за эту слабость, называла дурой. Арина подтвердила: “Ты совсем из ума выжила?”
Когда чужой человек становится родным
Утром Марина убегала на работу, возвращалась поздно, измотанная, будто тень. Однажды сунула Ивановой деньги:
— Я хорошо зарабатываю, мне не надо бесплатно.
Прошло три недели.
И вдруг Иванову скрутило, и она полтора месяца пролежала в больнице.
Сын звонил пару раз:
— Держись, мама, я тебе фотку скинул – я, Нику и Ниагара.
Так себе Нику. Ничего особенного. Стоило ли…
Арина заходила редко — заботы, семья, дела.
А Марина… Варила бульоны, морсы, паровые котлеты.
— Что-то тут нечисто, — вздохнула Арина. — Ты уверена, что она тебя уже не прописала? Или полквартиры не вынесла? Кстати, котлетку дашь? Я голодная.
Иванову выписали.
Марина отвезла её домой, помогла подняться, но заходить не стала:
— Мне на работу, отпросилась ненадолго.
В квартире — чистота, порядок.
На кухонном столе записка:
“Светлана Павловна, спасибо. Обед в холодильнике. Выздоравливайте. М.”
Все сбережения на месте. В комнате сына — ни следа от малярши.
Через неделю Иванова сама пошла в общежитие.
Длинный коридор, три кровати в комнате, под столом — раскладушка.
— Вот когда свою квартиру купишь, тогда и съедешь, — сказала она. — Собирайся, такси ждёт.
Осенью пошли покупать пальто. Стыдно было смотреть, в чём она ходит. Надо было ещё сапоги, сумку, брюки.
На улице встретили Арину.
— О, — подняла бровь та. — Хорошую прислугу себе нашла! Да ещё и бесплатно.
— Это у тебя прислуга, — ответила Иванова. — А у меня — невестка.
И пошли дальше по магазинам.
Настоящая семья строится не родословной, а поступками
— На первый взнос она сама накопила, — рассказывала Иванова. — Ни копейки у меня не взяла. Дом вот-вот сдадут, обои выбирает… А ей некогда, с утра до ночи работает.
Недавно пришла — едва на ногах стоит.
Пока я чай наливала, заснула сидя.
— Я уже сама похудела от переживаний! — вздыхала Иванова. — Молодая, красивая, трудолюбивая, да ещё и с квартирой.
Марина — девушка умная, но и умным голову морочат.
— Ты не поверишь, — говорила она Арине, — я теперь ночами не сплю. Боюсь, как бы она не связалась с каким-нибудь пустословом или проходимцем…
С кем-то “не нашего круга”.