Она всегда прятала своего трёхлетнего сына, как только за дверью раздавался звонок. Стоило появиться гостям — мальчик оказывался запертым в комнате. Ещё слишком маленький, чтобы понять, почему мама вдруг исчезает, он сидел тихо, сжимая в объятиях потёртого плюшевого мишку.
А женщина убеждала себя, что делает всё правильно — «чтобы не было стыда». Когда-то малыш случайно пролил сок на туфли её подруги, и с тех пор она решила, что лучше скрыть ребёнка от чужих глаз, чем снова краснеть перед людьми.
Перед гостями мать была приветлива, рассказывала, что сын остался у бабушки или в садике. За закрытой дверью же мальчик шептал в темноту:
— Мамочка… я здесь…
Но в ответ звучала только тишина и приглушённый смех из-за стены.
Так шло время — вечер за вечером, визит за визитом. Женщина поворачивала ключ, словно выполняла обряд, и потом, когда все уходили, открывала дверь, будто ничего не произошло.
Но однажды привычная рутина оборвалась трагедией.
В тот вечер снова были гости — смех, музыка, звон бокалов. В запертой комнате мальчик мучился от жажды. На полке он заметил яркую бутылку с прозрачной жидкостью. Решив, что это вода или лимонад, он открутил крышку и сделал глоток.
Через секунду обжигающая боль прошила горло, дыхание сбилось, в глазах потемнело. Он упал на пол, обняв своего мишку, и не смог больше позвать маму.
Когда гости ушли, женщина привычно повернула ключ — и вскрикнула.
На полу сидел её сын: бледный, с посиневшими губами, рядом — перевёрнутая бутылка от чистящего средства.
Крик матери прорезал ночь, соседи выбежали на лестницу, вызвали скорую. Врачи успели вовремя — мальчика спасли.
Но после этого всё рухнуло. Медики сообщили в органы опеки, ребёнка забрали. Мать лишили родительских прав.
Теперь в её квартире — только тишина, и ей всё время кажется, что из тёмного угла доносится тихий шёпот:
— Мамочка… я тут…