Анна вытерла влажные руки и, охая от боли в спине, подошла открыть дверь. Звонок прозвенел тихо, но уже в третий раз. Она занималась уборкой у окна и не сразу успела подойти к прихожей. На пороге стояла очень молодая девушка — симпатичная, но бледная и с усталыми глазами.
— Анна, говорят, у вас есть комната в аренду? — спросила она.
— Ах, эти соседи — всегда кого-нибудь ко мне направляют! Я комнаты не сдаю и никогда не сдавала.
— Но я слышала, у вас три комнаты.
— И что с того? Почему я должна кому-то их сдавать? Я привыкла жить одна.
— Простите, просто сказали, что вы добрый человек, и я подумала…
Глаза девушки наполнились слезами, она моргнула и медленно повернулась, спускаясь по лестнице, плечи ее дрожали.
— Подожди, дорогая! Я же не отказала! Молодые нынче очень ранимы. Заходи, поговорим. Как тебя зовут? Может, на “ты”?
— Эмили.
— Эмили, значит? Наверное, твой отец — учитель или воспитатель?
— У меня нет отца. Я выросла в приюте. Матери тоже нет. Добрые люди нашли меня в подъезде и отвезли в полицию. Мне тогда не было и месяца.
— Не расстраивайся. Заходи, выпьем чай, поболтаем. Не голодна?
— Нет, я купила себе пирожное.
— Пирожное, говорит! Молодежь сейчас о себе не заботится, а к тридцати язвы желудка. Садись, у меня горячий гороховый суп. Чай согреем, у меня много варенья. Муж умер пять лет назад, но я по привычке запасаю продукты на двоих. Сначала поешь, а потом поможешь мне окно вымыть.
— Анна, можно я что-то полегче сделаю? Мне плохо — боюсь упасть с подоконника. Я беременна.
— Отлично! Вот что мне и надо — беременная девушка. Я принципиальна. Как ты в такую ситуацию попала?
— Не надо сразу думать о худшем. Я замужем. Том тоже из приюта. Его недавно забрали в армию, приезжал в отпуск. Хозяйка узнала, что я беременна, и сразу сказала съезжать. Нужно найти жилье за неделю. Мы жили неподалеку, но, как видите — обстоятельства.
— Понятно… Что же с тобой делать? Может, переставить кровать в гостиную? Ладно, бери мою комнату. И за аренду платить не надо — даже не говори, а то обижусь. Собирай вещи.
— Далеко идти не придется. Все наши с Томом вещи уже упакованы в сумку у подъезда. Неделя идет, я с утра таскаюсь по делам.
Так они стали жить вместе. Эмили училась на модельера одежды, а Анна, много лет находящаяся на инвалидности после тяжелой железнодорожной аварии, оставалась дома, вязала кружевные салфетки, воротнички и пинетки, чтобы продавать на местном рынке. Ее творчество было словно морская пена — легкое, почти воздушное, поэтому изделия расходились хорошо. Деньги не были лишними. Еще немного приносил огород. По субботам они вместе работали в саду, а по воскресеньям Анна ходила в церковь, а Эмили оставалась дома, перечитывая письма Тома и отвечая на них. В церковь девушка ходила редко — еще не привыкла. Жаловалась на боли в спине и головокружения.
В одну субботу, когда они работали в доме, Эмили быстро устала, и тетя Анна отправила ее внутрь полежать и послушать старые пластинки, которые они когда-то вместе покупали. После работы с граблями будущая мама легла отдыхать. Анна тем временем бросала в огонь сухие ветки, задумчиво наблюдая за пламенем. Вдруг услышала, как Эмили закричала:
— Мама! Мама! Быстро! — и с сердцем, сжавшимся от страха, забыла о болях и поспешила в дом. Эмили держалась за живот и кричала от боли. Анна быстро уговорила соседей помочь и на стареньком Форде помчалась в больницу. Девушка стонала:
— Мама, больно! Рано, я должна родить только в середине июля. Мама, помолись за меня, ты умеешь!
Слезы текли по лицу Анны, когда она горячо молилась.
В приемном покое Эмили отвезли на обследование, а сосед отвез рыдающую Анну домой. Тетя молилась всю ночь, прося Деву Марию о сохранности малыша. Утром она позвонила в больницу:
— Ваша дочь в порядке. Сначала она просила вас и Тома, плакала, но потом успокоилась и уснула. Доктор говорит, риск выкидыша миновал, но ей придется оставаться еще пару недель. Следите, чтобы она хорошо питалась и отдыхала.
Когда Эмили выписали, они долго говорили до полуночи. Девушка рассказывала о своем Томе.
— Он не просто такой же сирота, как я. Мы вместе росли в приюте. Были друзьями в школе, потом полюбили друг друга. Он заботится обо мне. Для меня это больше, чем любовь. Видишь, как часто он пишет? Хочешь посмотреть фото? Вот он — второй справа, улыбается.
— Красивый… — Анна не хотела огорчать Эмили. Ее очки давно требовали замены, да и фото было маленьким, с множеством солдат. Она не могла разобрать, кто на снимке.
— Эмили, а почему ты тогда в саду называла меня “мамой”?
— Ой, это случайно. Такая привычка из приюта. Там каждый — от директора до уборщицы — был как мама или папа. Я почти отвыкла, но когда переживаю, невольно вырывается. Извини.
— Понимаю… — с грустью вздохнула Анна.
— Тетя Анна, расскажи о себе. Почему у тебя нет фотографий мужа или детей? У тебя нет детей?
— Нет, детей не было. У меня был сын, но он умер в младенчестве. После травмы я больше не могла иметь детей. Муж для меня был как ребенок. Я его баловала, обожала. Он был всем для меня, как Том для тебя. После его смерти я убрала все фотографии. Хотя верю, что он с Господом, смотреть на них было слишком больно — только слезы наворачивались. Я спрятала их, чтобы не жалеть. Теперь он нуждается в моих молитвах, а не слезах. Но попроси Тома сделать большую фотографию — я бы ее оформила, у меня есть рамки.
В канун Рождества Анна и Эмили готовились к празднику, украшали комнаты, говорили о младенце Иисусе и ждали первой звезды. Эмили беспокоилась, потирая спину.
— Что-то не так, дорогая. Ты не слышишь половину моих слов. Что случилось?
— Тетя Анна, вызови скорую. Пора.
— Что? Это на неделю раньше!
— Кажется, я ошиблась с расчетами. Скорее, я не могу терпеть.
Через полчаса скорая доставила Эмили в больницу. В день Рождества у нее родилась очаровательная девочка. В тот же день Анна поздравила молодого отца телеграммой.
Январь был напряженным. Ребенок радовал, но требовал много внимания. С согласия Тома Эмили назвала дочь Энни. Анна плакала от счастья. Маленькая Энни приносила радость, но и бессонные ночи, капризы — все это были счастливые хлопоты. Даже болезни Анны казались менее тяжелыми.
В зимний теплый день Анна решила сходить по делам. На обратном пути увидела Эмили с коляской — молодая мама решила прогуляться.
— Пойдем подольше, хорошо, тетя Анна?
— Конечно, иди. Я начну готовить обед.
Зайдя в дом, Анна заметила на столе оформленную фотографию мужа и улыбнулась:
— Нашла, да? Выбрала самый молодой снимок — молодежь старые фото не любит.
На плите тихо кипел суп, когда Эмили вернулась с малышкой. Мальчик из соседнего дома помог донести коляску. Женщины развернули ребенка — та сладко спала. Они тихо прошли в гостиную.
— Эмили, как ты узнала, где найти фото Алекса?
— Я не совсем поняла, о чем ты.
— Это вот? — Анна указала на снимок.
— Это? Ты же просила Тома сделать большее фото. Он сходил в студию. Я нашла рамку на книжной полке.
Трясущимися руками Анна взяла рамку — только теперь она увидела, что это не ее муж. Молодой сержант широко улыбался в камеру. Женщина на диване — бледная, с пустым взглядом — смотрела в никуда. Когда она взглянула на Эмили, та заплакала, держала в руках ватку, смоченную нашатырем.
— Мама, посмотри на меня! Смотри в глаза! Что с тобой, мама? — рыдала Эмили.
— Эмили, открой шкаф, верхняя полка — там фотографии. Принеси все.
Эмили принесла несколько альбомов и рамок. На одной из них был… Том?!
— О, боже! Кто это? Том? Нет, это старая фотография. Кто это, мама?
— Это Алекс, мой муж. Эмили, дорогая, где родился Том?
— Не знаю. Его привезли в наш приют из Лондона после железнодорожной катастрофы. Ему сказали, что родители погибли.
— Какая страшная ошибка! Мой малыш Майкл… Мне показали фото, я узнала рубашку, похожую на твою. Но лицо его было неузнаваемым. Мой сын Майкл! Ты жив! Твоя жена и дочь здесь, а я не знала. Господи, ты привела Эмили ко мне. Дорогая, дай фото.
Эмили была в замешательстве, пытаясь понять все. Она передала рамку. Анна поцеловала ее, заливаясь слезами:
— Майкл, мое солнце, дорогой сын!
— Том, — тихо поправила Эмили.
— Пусть будет Том, но для меня это мой сын! Смотри на фото его отца — словно две капли воды!
Молодая женщина еще сомневалась.
— Эмили, а родимое пятно? В виде звезды над правым локтем? Это все, что у меня было после аварии — совпадение возраста и рубашки. Его рука была повреждена, и я не могла найти пятно. Почему молчишь? Оно есть?
— Есть. В форме звезды. О, мама, дорогая, оно есть!
Обе обнялись, плача, не слыша, как в соседней комнате маленькая Энни требовательно зовет маму.