Татьяна устроилась на диване, поправив подушку за спиной и с улыбкой прижала телефон к уху. За окном её просторной трёхкомнатной квартиры садилось солнце, окрашивая стены гостиной в тёплые оранжевые оттенки.
— Марина, я склоняюсь к Турции, — сказала Татьяна, листая глянцевый каталог. — Пятизвёздочный отель, всё включено.
— Таня, прошло два года с твоего развода, — голос Марины был решительным. — Тебе нужно что-то экзотичнее. Нам обеим нужно.
Татьяна улыбнулась, рассматривая фотографии белоснежных пляжей.
— Мне и в Турции будет хорошо. Море, солнце, шведский стол. Что ещё для счастья нужно?
— Мужчина! Нормальный, а не как твой бывший. Давай в Таиланд. Там такие экскурсии! И люди интересные, — не сдавалась Марина.
Татьяна встала с дивана и подошла к окну, оглядывая свой новый «Фольксваген», припаркованный во дворе. Тихий спальный район, своя квартира, машина, стабильная работа руководителя отдела в крупной компании — всё, о чём она мечтала.
— Подумай, — сказала она с улыбкой. — Завтра встретимся в нашем кафе, обсудим варианты.
Закончив разговор, Татьяна решила приготовить ужин. Включила любимый джазовый плейлист и открыла холодильник. Вечер обещал быть спокойным и приятным.
Телефон зазвонил, когда Татьяна уже почти закончила ужинать. Посмотрев на экран, она нахмурилась. «Мама» — высветилось на дисплее. Рука Татьяны замерла над телефоном.
Последний раз они разговаривали две недели назад, и разговор был напряжённым. Брат Татьяны, Сергей, снова нашёл «перспективный бизнес», требующий вложений.
— Татьяночка, всего двенадцать с половиной тысяч гривен, — мама тогда говорила быстро, как будто боялась, что дочка повесит трубку. — Сергей всё вернёт, он обещал.
— Как и предыдущие три займа? — Татьяна едва сдерживала раздражение. — Мам, я не банк. И не хочу больше финансировать его пустые идеи.
Мама долго кричала, что Татьяна «разжирела», что она не помогает семье, что брат без неё пропадёт. Разговор закончился громкими криками и внезапно оборванным звонком.
Телефон продолжал звонить. Татьяна отключила звук и отложила его в сторону. Через пять минут звонок повторился. Потом ещё. И ещё.
— Ну что за… — пробормотала Татьяна, смотря на мигающий экран.
Той ночью мама позвонила десять раз. Каждый пропущенный звонок приносил неприятное сжатие в груди, но она не сдавалась.
Утром на работе Татьяна обнаружила ещё пять пропущенных звонков от мамы.
— Всё в порядке? — спросила её заместительница Ольга, заметив мрачный взгляд Татьяны. — Ты выглядишь обеспокоенной.
— Семейные дела, — коротко ответила Татьяна, погружаясь в рабочие документы.
К концу недели ситуация только ухудшилась. Мама звонила каждый день, по несколько раз. Ни одного сообщения, только звонки, которых Татьяна упорно избегала. В воскресенье к маме присоединился и отец.
— Доченька, ответь, — раздался его голос на автоответчике. — Мама переживает. Нам нужно поговорить.
Татьяна удаляла сообщения, не дослушав.
— Хватит, — сказала она, увеличивая громкость телевизора. — Меня и так достаточно этих разговоров.
Она знала, что за этим «поговорим» последуют уговоры. Снова «помоги брату, ты ведь не чужая». Снова обвинения в черствости и эгоизме. И если она сейчас поддастся — деньги можно будет считать выброшенными.
В понедельник утром Татьяну разбудил звонок. Отец. Она отключила звук и пошла готовиться к работе. На экране телефона мигала пометка: 27 пропущенных вызовов за выходные.
— Они хотят взять меня измором, — прошептала Татьяна, пряча телефон в сумку. — Не дождётесь.
На работе её ожидал новый проект и обсуждение квартальных планов. Обычная стабильная жизнь, которую она построила после сложного развода. Жизнь, в которой не было места манипуляциям и пустым обещаниям.
Вечером, вернувшись домой, Татьяна первым делом проверила автоответчик. Пять новых сообщений. Все — от родителей.
— Таня, возьми трубку, — голос отца звучал устало. — Это важно.
Татьяна покачала головой и удалила все сообщения. Не сегодня. А может, и никогда.
Субботнее утро началось с резкого звонка в дверь. Татьяна с трудом разлепила глаза, посмотрела на часы — 7:30. Она неохотно встала с постели и накинула халат.
В коридоре Татьяна машинально подошла к двери и открыла её, даже не заглянув в глазок. Это решение она сразу признала ошибочным.
— Танечка! — воскликнула Валентина Сергеевна, мать Татьяны, затаскивая в прихожую огромную сумку. — Наконец-то! Мы думали, ты вообще не откроешь!
За ней в квартиру вошёл отец, Николай Петрович, с двумя чемоданами и рюкзаком.
— Привет, доченька, — кивнул он, виновато улыбаясь.
Татьяна застыла у двери, не в силах произнести ни слова. В это время Валентина Сергеевна уже сняла верхнюю одежду и направилась вглубь квартиры.
— Ох, какая у тебя гостиная! — восхищалась мама, осматриваясь. — А диван какой! Наверное, очень дорогой?
Она провела рукой по кожаной обивке, затем прошла на кухню.
— И вся техника новая! Посудомойка, духовой шкаф… А холодильник какой огромный! У нас с отцом такого никогда не было.
Валентина Сергеевна заглянула в спальню.
— Посмотри, Коля, какое шикарное ложе! И шкаф-купе с зеркалами! Таня, а в этой комнате что?
— Кабинет, — наконец очнулась Татьяна. — Стоп! Что вообще происходит? Почему вы здесь? И почему с вещами?
Родители переглянулись. Валентина Сергеевна вернулась в гостиную, села на диван и похлопала рядом, приглашая присоединиться. Татьяна осталась стоять.
— Мама, папа, объясните немедленно, — голос Татьяны звучал напряженно.
Валентина Сергеевна вздохнула и выпрямилась.
— Понимаешь, тут такая ситуация… Квартиру я твоему брату отдала. Теперь мы с папой будем жить у тебя!
Татьяна моргнула, не веря своим ушам.
— Ты… что?
— Ну а что такого? — развела руками Валентина Сергеевна. — У Серёжи бизнес, ему нужно личное пространство. Ты ведь видишь, как он старается. А у тебя три комнаты! Зачем тебе столько места?
— Какой бизнес? — повысила голос Татьяна. — Какой, мама? Торговля китайскими подделками? Или бесперспективные инвестиции? Может, очередная «инновационная» идея, которая через месяц провалится?
— Не смей так говорить о брате! — возмущённо воскликнула Валентина Сергеевна. — Он старается! Ему просто нужна поддержка семьи!
— Спрошу ещё раз, — Татьяна скрестила руки на груди. — Что значит «отдала квартиру Сергею»?
— Ну как что, — вмешался отец, садясь рядом с мамой. — Помнишь Люсю с третьего этажа? Она теперь риэлтором работает, всё быстро оформила.
— Вы продали квартиру? — Татьяна сжала кулаки, так что ногти впились в ладони.
— Нет, что ты, — поспешила объяснить Валентина Сергеевна. — Подарили. Это же сын. Зачем продавать? Теперь он хозяин, а мы к тебе. У тебя места полно!
Татьяна глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
— Вы серьёзно думаете, что можете так прийти и остаться у меня? Без предупреждения? Без моего согласия?
— Доченька, ну мы же семья, — Николай Петрович развёл руками. — Куда нам ещё идти?
— К Серёже! — воскликнула Татьяна. — В квартиру, которую вы только что ему подарили!
— Ну как ты не понимаешь, — вздохнула Валентина Сергеевна. — Ему нужно личное пространство. Для бизнеса. И для личной жизни.
— А мне, значит, не нужно? — Татьяна подошла ближе, смотря матери в глаза. — Я, значит, должна всё бросить и приютить вас?
— Не приютить, а принять родителей, — Валентина Сергеевна сжала губы. — Мы же не бездомные. Мы твои родители! И имеем право на твою поддержку!
— Как и Сергей, да? — горько усмехнулась Татьяна. — Всё ему, всегда. А теперь ещё и квартира.
— Он мужчина! — воскликнула Валентина Сергеевна. — Ему нужна опора для жизни! У тебя и так всё есть!
— Потому что я работаю! — воскликнула Татьяна. — Каждый день, годами! А Сергей?
— Он ищет себя, — тихо сказал отец.
— В тридцать восемь лет? — Татьяна засмеялась. — Папа, он не ищет. Он паразитирует на вас. А теперь вы решили паразитировать на мне.
Валентина Сергеевна вскочила с дивана.
— Как ты смеешь так говорить? О своих родных! После всего, что мы для тебя сделали!
— А что именно вы сделали? — глаза Татьяны сузились. — Институт я оплачивала сама. Квартиру купила сама. Когда разводилась — мне помогала подруга, а не вы.
— Мы тебя вырастили! — воскликнула Валентина Сергеевна.
— И всё ещё пытаетесь воспитывать, да? — Татьяна покачала головой. — Нет, мама. Нет, папа. Вы здесь не останетесь. Собирайте вещи и уходите.
— Ты нас выгоняешь? — Валентина Сергеевна театрально схватилась за сердце. — Родную мать? Отца?
— Да, — твёрдо ответила Татьяна. — Выгоняю. Как вы выгнали меня из своей жизни, выбрав Сергея.
— Танечка… — Николай Петрович выглядел растерянным.
— Собирайте вещи, — Татьяна указала на дверь. — У вас есть сын. Пусть он принимает вас в своей новой квартире.
Валентина Сергеевна сжала губы в тонкую линию. Затем начала медленно собирать разбросанные вещи.
— Ты ещё пожалеешь об этом, — прошипела она, натягивая пальто. — Когда-нибудь ты поймёшь, как ошибалась.
— Нет, мам, — покачала головой Татьяна. — Я больше не пожалею. С меня хватит.
Когда дверь закрылась за родителями, Татьяна медленно опустилась на диван. Руки немного дрожали. Она достала телефон и открыла список контактов.
«Мама», «Папа», «Сергей».
Один за одним она заблокировала все три номера.
— С меня хватит, — повторила Татьяна вслух, откидываясь на спинку дивана. — Больше никогда.
За окном начинался новый день. Её день. Без манипуляций, без чувства вины, без бесконечных требований. В первый раз за долгое время Татьяна точно знала: впереди долгий путь к себе, но первый шаг уже сделан.