— Мне всего сорок девять… — Анна смотрела на врача с недоумением, словно надеясь, что тот вот-вот скажет, что ошибся. — Совсем ничего нельзя сделать? — в её голосе дрожала последняя надежда.
— Если начать интенсивное лечение и пройти все процедуры, можно выиграть год-полтора, не больше, — спокойно ответил Аркадий Семёнович, постукивая ручкой по папке с анализами. За свою долгую карьеру он видел самые разные реакции: от отчаянных слёз до безмолвного принятия.
— Я подумаю… — Анна вышла из кабинета, крепко сжав сумку в пальцах, побелевших от напряжения.
До недавнего времени она считала себя вполне здоровой — разве что мигрень изредка досаждала. Всё началось с усталости и странного онемения в боку. Диагноз был как удар молнии: злокачественная опухоль, неоперабельная. «Полгода, может восемь месяцев максимум», — озвучил онколог. Она не закричала, не проклинала врачей, просто молча прикинула: до её пятидесятилетия не дотянуть.
— Красота какая! — неожиданно вывел её из мыслей незнакомый голос. Анна, машинально опустившись на лавочку у поликлиники, только сейчас заметила старика рядом. В потрёпанном свитере, с тростью в руках, он щурился на осеннее солнце.
— Извините, не напугал? — обеспокоенно спросил он, заметив, как она вздрогнула.
— Всё в порядке, — ответила Анна, поправляя платок. — День действительно хороший.
— Мне, знаете ли, уже девяносто четыре. И дождю радуюсь, а солнышко — вообще подарок. Хочется, чтобы последний день был светлым, — усмехнулся он.
— Вы так спокойно об этом говорите… — удивлённо произнесла Анна.
— А чего бояться? — старик рассмеялся сипло. — Смерть не охотник, по пятам не ходит. Придёт — и ладно. Плохо только, что многое в жизни отложил: хотел увидеть Байкал, написать письма внукам… Теперь поздно. Родственники мою квартиру на племянницу переписали, пенсию себе забирают. Да и пусть — им нужнее.
Анна вдруг остро почувствовала: и её жизнь была сплошным «потом». Работа, которую терпела только ради ипотеки. Постоянная помощь взрослой дочери: то внуку одежда, то зятю вечно чего-то не хватало. Муж? С его изменами давно бы ушла, но куда — без прописки и с долгами?
Вечером она спокойно сообщила:
— Я подаю на развод. Продадим квартиру, с меня — доля наличными. Я уезжаю.
— Ты что, с ума сошла?! — ошарашенно уронил ложку муж.
— Собираюсь путешествовать, — сказала она, ставя чемодан у двери. — Поживу пока у Людмилы. Документы оформим через интернет.
Анна уволилась, сняла деньги со счета. Когда дочь позвонила с привычным «Мам, Никиту заберёшь из сада?», впервые в жизни она ответила: «Не могу».
На даче подруги было тихо, пахло антоновкой. Лежа в гамаке, она думала: «Может, я эгоистка?» Но тут же вспоминала старика и его слова: «Потом может не быть».
Муж вскоре смирился. А спустя месяц Анна уже сидела в кафе на набережной Ялты, сочиняя истории про прохожих.
— Свободно? — спросил мужчина в очках.
— Конечно. — Она улыбнулась. — Анна.
— Виктор. Пишу детективы, — представился он, наливая бокал вина. — А вы кто по профессии?
— Сейчас — путешественница, — весело ответила она. — А ещё — немного сказочница.
Через пару месяцев они переехали в домик под Гурзуфом. Виктор работал над книгой, Анна высаживала розы и варила варенье.
Однажды зазвонил телефон.
— Анна Сергеевна? Это Аркадий Семёнович. — Врач говорил взволнованно. — Произошла ужасная ошибка… Ваши анализы перепутали. Вы абсолютно здоровы.
— Спасибо, — только и смогла прошептать она, глядя, как Виктор суетится с кофеваркой. А утреннее крымское солнце мягко ложилось на её лицо — на начало новой, настоящей жизни.