— Это ваш внук, Ваня, ему уже шесть лет!
Незнакомка обратилась ко мне на улице, а мой сын Денис уверяет, что не имеет к этому никакого отношения.
Я возвращалась с работы, как обычно — уставшая, мечтая о чашке горячего чая и хотя бы одном вечере без неотложных дел. И вот, неожиданно слышу:
— Ольга Сергеевна?
Я обернулась — передо мной стояла молодая женщина с мальчиком лет шести. В её голосе звучала робость, но взгляд был твёрдым и уверенным.
— Я Светлана, — представилась она. — А это ваш внук, Ваня. Шесть лет ему уже.
Первая мысль, которая пришла мне в голову, была: это какой-то розыгрыш. Я не узнала ни её, ни мальчика. В голове словно звенело.
— Вы, наверное, ошиблись? — прошептала я, пытаясь вспомнить всех родных.
Но она не сдавалась:
— Нет, не ошиблась. Ваш сын — его отец. Я долго молчала, но решила, что вам нужно знать. Я ничего от вас не требую. Вот мой номер, если хотите увидеться — звоните.
И, не дождавшись ответа, она ушла, оставив меня в полном замешательстве с клочком бумаги и нарастающим раздражением. Я сразу набрала Дениса.
— Сынок, ты знаком со Светланой? У тебя есть ребёнок?!
— Мам, ну что ты… Было что-то, но недолго. Она говорила о какой-то беременности, потом исчезла. Даже не знаю, мой ли это ребёнок.
Его слова меня не успокоили. С одной стороны, я знала своего сына — воспитывала его одна, работала без выходных, прививала честность и порядочность. Он вырос хорошим инженером, уважаемым человеком, но не имел ни жены, ни детей. И вот теперь — внезапно этот Ваня.
На следующий день я всё-таки позвонила Светлане. Она ответила спокойно:
— Ване шесть лет. Родился в мае. И нет, я не буду делать тесты. Я точно знаю, кто его отец. Мы расстались, когда я была беременна. Я пришла сейчас, потому что он должен знать, что у него есть бабушка. Если хотите общаться — будем, если нет — я пойму.
Я положила трубку и долго сидела в тишине. С одной стороны, я верила своему сыну. С другой — в глазах Вани было что-то знакомое. Улыбка? Взгляд? Или мне просто хочется верить, что у меня есть внук?
Вечером, вспоминая детские годы Дениса, как он боялся темноты, как читал стихи на утреннике в первом классе, я задумалась: разве мог он оставить женщину с ребёнком? Или это не его сын?
Но даже если это не его… Мысль о Ване согревала меня. И в то же время я чувствовала стыд: почему я требую доказательств, если никогда не сомневалась в своём сыне?
Я пока не приняла решения. Не звоню. Но теперь, проходя мимо того места, где мы встретились, невольно стараюсь разглядеть лица. Я не знаю точно, мой ли это Ваня. Но не могу отпустить эту мысль. Может, я действительно позвоню ей. Хотя бы чтобы познакомиться с этим мальчиком, который назвал меня бабушкой.