— Как же сильно я тебя жду, — тихо произнесла Мария, вздрогнув от собственного голоса, нарушившего тишину в комнате.
Её пальцы замерли над потрёпанным фотоальбомом. На пожелтевшей фотографии Саша улыбался, неся на плечах маленького Артёма.
Мария едва касалась пальцами его образа. Девять лет прошло, но боль оставалась такой же глубокой.
Снаружи бушевала метель, снежинки яростно ударялись о стекло. Она встала и подошла к окну, где горела одна свеча в блюдце. Сегодня годовщина. В такие ночи отсутствие особенно ощущается.
— Я справляюсь, слышишь? — произнесла она, обращаясь в пустоту. — Артём почти догнал тебя в росте. А Лёва… он всё больше похож на тебя.
Печь тихо потрескивала в углу, Мария закуталась в плед и уселась в кресло. Старый дом скрипел под порывами ветра.
Она не заметила, как задремала, пока резкие три стука в дверь не разорвали тишину.
Мария вздрогнула, сердце застучало в бешеном ритме. Кто осмелится прийти в такую бурю? До ближайших соседей было далеко.
Стук повторился — три отчётливых удара, будто кто-то настаивал.
Она осторожно двинулась в темноте по коридору, нащупывая стены. Взгляд упал на кухонный нож на столе — она схватила его крепко.
— Кто там? — голос дрожал.
Ответа не было, лишь вновь прозвучали три удара — теперь ещё более настойчивые.
Мария прижала нож к бедру и другой рукой повернула замок. Холодный воздух ворвался вместе с вихрем снега, а на пороге стоял он.
— Мариш, это я. Я вернулся.
Саша. Её Саша. Тот самый, кто исчез девять лет назад. С щетиной на лице, усталыми глазами и знакомой улыбкой.
Нож выпал из её дрожащих пальцев, и она опёрлась на дверной косяк, чтобы не упасть.
— Это невозможно… — задыхаясь, прошептала она. — Тебя нет среди живых.
— Я здесь, — он шагнул вперёд и обнял её.
Тёплый. Настоящий. С запахом морозного воздуха и земли. Мария вцепилась в его куртку, уткнулась в плечо и заплакала навзрыд. Они опустились на пол прихожей.
— Как? — смогла выговорить она.
— Ты не поверишь, — гладя её по волосам, сказал он. — Но я всё объясню. Сначала закроем дверь — холодно.
Он помог ей встать, и Мария не отпускала его ни на миг, боясь, что он исчезнет.
— Мальчики? — оглянулся он.
— Спят, — ответила она, не сводя глаз с его лица. — Они выросли.
— Я знаю, — с лёгкой грустью улыбнулся он.
— Как такое возможно? — дрожащими пальцами коснулась его щеки. — Тебя же… тебя уже нет. Я была там.
— Пойдём, — взял её за руку. — Нужно поговорить. Времени мало.
В комнате Мария зажгла керосиновую лампу. Саша сел на край стола, внимательно осматривая дом, будто запоминая каждый уголок.
— Ты так бережно хранишь наш дом, — сказал он с теплотой.
— О чём ты? — взмолилась Мария. — Где ты был? Почему вернулся именно сейчас?
Он глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза.
— Расскажу всё, только сядь.
Мария подложила дрова в печь. Пламя разгорелось ярче, наполняя комнату мягким светом и играми теней.
Она медлила, потом взяла из буфета чашку — тёмно-синюю, с отколотым краем. Девять лет она ждала, будто зная, что когда-то её снова возьмут в руки.
— Не думал, что сохранишь её, — удивлённо произнёс Саша, принимая чашку с горячим чаем.
Мария жадно всматривалась в него, не желая пропустить ни одной детали: морщинка между бровей, шрам на подбородке — всё было знакомо. Её рука осторожно коснулась его запястья, плеча, щетины — словно проверяя, не обманчивы ли чувства.
— Ты настоящий, — прошептала она сухими губами. — Расскажи… где же ты был всё это время?
Саша долго смотрел на пламя, прежде чем заговорить.
— После того, как я ушёл, я не попал туда, куда обычно идут души. Я заблудился.
Он сделал глоток чая.
— Это место — Лимб. Безвременье. Станция, где поезда не приходят. Там нет тел, только чувства и воспоминания.
Саша посмотрел прямо в её глаза.
— Там много таких, как я — потерянных, блуждающих. Тех, кто не может пойти дальше.
— Кто они? — спросила Мария.
— Разные. Старик, который всю жизнь не простил брата. Молодая мать, оставившая ребёнка. Парень, погибший в драке, не осознавший своей смерти.
Он провёл рукой по волосам — жест, который Мария знала с детства.
— Все они хотят вернуться, исправить что-то, но не знают как.
— А ты? — спросила она.
— Хотел увидеть вас ещё раз, — ответил он тихо. — Всё это время я только и вспоминал.
Твой смех над моими шутками. Запах волос Лёвы, когда он садился мне на шею. Руки Артёма, когда он впервые взял молоток — осторожные, как у меня.
Он замолчал, метель продолжала завывать, но для Марии мир сузился до этой комнаты.
— Я видела, как дерево упало на тебя, — вдруг сказала она. — Мне позвонили, я бросила всё и побежала. В школьном фартуке, через весь посёлок.
Боль прошлась по её лицу.
— Я не понимала, почему именно ты, почему именно мы, когда всё было так тяжело.
Она подошла к комоду, открыла ящик и достала потрёпанную бумажку.
— Это квитанция из ломбарда. Я сдала кулон, чтобы купить лекарства для мальчиков. Артём тогда тяжело болел, а денег не было.
Саша обнял её сзади, и она ощутила тепло, дрожа.
— Прости меня.
— За что? — повернулась к нему. — За то, что тебя нет? За то, что ты ушёл?
— За то, что ты осталась одна, — прижал к себе. — За то, что ты была сильной за нас двоих. За каждый день, когда приходилось делать вид, что всё хорошо, несмотря на пустоту внутри.
Мария заплакала тихо, без рыданий. Слёзы просто стекали по лицу.
— Каждую годовщину я ставила пирог на подоконник, — прошептала. — По традиции бабушки. Потом сидела и ждала… чего-то.
Они долго молчали. Потом Мария спросила:
— Ты останешься? С нами?
Он молчал, крепче обнимая её.
— Саш?
— Не знаю, — наконец ответил. — Я не знаю правил. Просто оказался здесь.
Мария почувствовала усталость. Ноги подкосились, и Саша поддержал её, усадив в кресло. Она прижалась к нему, вдыхая родной запах.
— Не уходи, пока я не усну, — попросила она, закрывая глаза.
— Не уйду, — пообещал он, гладя волосы.
В полудреме она услышала его шёпот:
— Я тоже не знал, как жить без тебя…
Утренний свет проник через занавески. Мария открыла глаза — она всё ещё была в кресле, укрытая пледом. Саши рядом не было.
— Саша? — тихо спросила, оглядываясь.
Тишина. Лишь потрескивали дрова в печи.
Из коридора послышался сонный голос.
— Мам, ты уже не спишь?
В дверях стоял Лёва, волосы растрёпаны, пижама отца свисала с плеча, рукава закатаны.
Он потёр глаза.
— Доброе утро, — улыбнулась Мария. — Ещё рано, поспи немного.
— Ты опять не спала? — осторожно спросил он.
Вслед за ним появился Артём — высокий, с чертами отца.
— Что случилось? — спросил он, заметив слёзы.
Мария обняла сыновей.
— Ничего. Всё хорошо. Мне приснился сон. Хороший сон. Ваш папа приходил.
— И что сказал? — тихо спросил Лёва.
— Гордо смотрит на вас, — улыбнулась она сквозь слёзы. — Очень гордится.
Лёва прижался к ней.
— Сегодня испечёшь блины? — спросил он.
— Конечно, — ответила она, гладя его по голове. — Сегодня расскажем всё, что помним про папу.
Мальчики побежали умываться, а Мария посмотрела в окно. Снег растаял, и комната наполнилась светом.
На подоконнике всё ещё стояло блюдце — пирога не было. Она прикоснулась к нему — оно было тёплым, словно кто-то только что взял угощение.
— Спасибо, — прошептала в пустоту. — За эту ночь. За всё.
И казалось, что ветер за окном ответил ей шёпотом:
«Я люблю вас».