История борьбы с коварством близких ради сохранения родного дома
Меня зовут Валентина Павловна Чернышева, мне 50 лет, я занимаю должность главного бухгалтера в крупной строительной фирме. Живу в доме, доставшемся мне от родителей. Три года назад вместе с нами стал проживать мой свекровь, Людмила Фёдоровна. Мой супруг Геннадий — человек мягкий и уступал матери в любых спорах. Сначала я терпеливо принимала её попытки контроля, но вскоре мы надолго договорились о хрупком перемирии.
Последний месяц я провела в длительной командировке в Москве. Муж уверял меня, что дома все спокойно. Возвращаясь с ощущением победы после выигрыша крупного тендера, я мечтала лишь об отдыхе и горячей ванне. Однако, переступив порог, меня ошарашил услышанный голос свекрови — она рассказывала кому-то, будто устраивает экскурсию по нашему дому:
— Здесь у нас потолки высокие… — слышала я.
В гостиной меня встретила картина, заставившая застыть: свекровь показывала риелтору мой дом.
— Вот и хозяйка, — с радостью произнесла Людмила Фёдоровна.
— Что здесь происходит? — спросила я в недоумении.
— Замолчи и не суйся не в свои дела, — резко ответила она. — Сын решил продать, а твое мнение не считается.
Слова стали для меня ударом — словно земля ушла из-под ног. Но я сохранила спокойствие и достала телефон:
— Позвоню другу, старшему лейтенанту Ковалеву, объясню, что в мой дом пытаются проникнуть мошенники.
Риелтор побледнел и поспешил покинуть дом.
— Валька, что ты творишь? — завопила свекровь. — Геннадий всё решил! Дом продаём, покупаем трёшку, а на оставшиеся деньги он машину поменяет.
Я поняла — это уже не первая её попытка. После разговора с соседкой выяснилось, что за несколько недель риелторы приезжали к нам не менее пяти раз. В сейфе я обнаружила папку с документацией на дом, а внутри — поддельное предварительное соглашение с подписями меня и мужа.
Оказалось, свекровь тихо взяла образцы наших подписей из страховой компании, когда год назад приносила туда документы.
Я сразу же набрала Геннадия на работу с требованием срочно приехать, пригрозив заявлением в полицию. Пока я ждала, обходила соседей и узнала страшную правду: свекровь рассказывала всем, что я психически нездорова, перегорела на работе, и дом продаётся, чтобы оплатить мои дорогостоящие лекарства. Она планировала очернить меня, выставить безумной.
Когда Геннадий вернулся, я рассказала о случившемся. Он был потрясён и подтвердил, что подписи подделаны. Но Людмила Фёдоровна кричала, что я всё придумала. Внезапно она призналась: «У меня на всё были основания».
На следующий день после консультации с юристом соседка сообщила, что к свекрови приезжал нервный мужчина на дорогой машине.
Вечером, попытавшись поговорить с Людмилой Фёдоровной, я была встревожена визитом ещё одного человека — на пороге стоял мужчина с проницательным взглядом.
— Борис Игоревич Самохин, — представился он. — Людмила Фёдоровна задолжала мне 500 тысяч рублей. Нужны деньги до конца недели.
Он показал расписку. Мужчина утверждал, что деньги были взяты на лечение сына от онкологии. Но я понял, что это ложь.
— На что пошли эти деньги? — настаивала я.
— На Константина, — призналась свекровь. — Моего младшего сына от первого брака.
Выяснилось, что у Геннадия есть сводный брат, о существовании которого он не знал. Самохин внимательно слушал разговор и показал нам документы — свидетельство о собственности на дом, оформленное на Людмилу Фёдоровну всего неделю назад.
— Это подделка! — воскликнула я.
Я набросилась к сейфу — оригинал свидетельства исчез, осталась лишь копия.
— Я подписала дарственную, — тихо призналась свекровь.
В этот момент вернулся Геннадий. Я рассказала ему вкратце всё, что знаю. Его шок был очевиден.
— У меня есть брат? — спросил он.
— Да, Константин. Ему 37 лет.
— Почему ты никогда мне не рассказывала?
Самохин прервал их разговор:
— У вас есть три дня, чтобы решить вопрос.
Совместно с юристом мы выяснили, что Константин Белкин действительно существует, живёт в Новосибирске, преподаёт, и три месяца назад у него украли паспорт. Стало ясно, что мошенники воспользовались его документами. Однако дом уже переоформился на свекровь посредством фальшивой дарственной.
Вечером нас ждал новый стресс. Ко двору подъехал другой риелтор, Петров:
— Людмила Фёдоровна заключила с нами договор о продаже дома. Завтра я буду с покупателями. Предоплату в полмиллиона уже внесли.
Геннадий бросился в дом — мать пропала вместе с вещами.
На следующий день началась настоящая осада: с риелтором прибыли потенциальные покупатели, вскоре к нам пришли коллекторы от Самохина с договорами залога.
В самый пик хаоса появилась Людмила Фёдоровна — бледная, растрёпанная, с пустой сумкой.
— Я ездил к Косте в Сочи, — тихо объяснила она.
Она рассказала, что по адресу, который дал мужчина Самохин, проживал совершенно чужой человек. Этот человек был частью мошеннической схемы, и расспрашивал о деньгах с продажи дома. Она поняла, что обманута. И никакой предоплаты ей не платили — риелтор Петров был замешан в афере.
Самое грустное оказалось впереди. Я спросила её, почему она поверила мошенникам так легко.
— Из-за Клавдии, — тихо ответила она. — Первая жена…
— Мам, у меня не было первой жены! — вскрикнул Геннадий.
— Была у Константина, — прошептала свекровь. — 15 лет назад. У жены начались психические проблемы, требовалось дорогостоящее лечение. Костя отказался платить и настоял на разводе. Я поддержала сына. Она покончила с собой. Константин винил меня и уехал. Он сказал, что у него больше нет матери.
Когда мошенник представился её сыном и попросил о помощи, она поверила, чтобы искупить вину.
Основной вывод: Профессиональные мошенники воспользовались её душевной травмой, чтобы обмануть нашу семью.
Мы обратились в суд. Юрист доказал факт мошенничества, дом вернули мне. Аферистов так и не нашли.
После суда с нами связался настоящий Константин из Новосибирска. Его приезд и встреча с матерью оказались полны горечи, слёз и упрёков. В итоге он взял её к себе.
Однако наш брак с Геннадием рухнул — он чувствовал вину за происходящее.
— В этом доме я чувствую себя чужим, — сказал он спустя год. — Мы потеряли доверие. Ты заслуживаешь мужчину, который сможет тебя защитить. Я не смог.
Мы развелись. Прошло два года, я живу одна в доме. Геннадий счастлив в новом браке. Мне удалось отстоять своё жильё, но цена оказалась высокой — потеря семьи стала тяжелым испытанием. Тем не менее, некоторые победы стоят любых утрат.
Эта история подчеркивает, насколько важно сохранять бдительность и защищать своё имущество даже среди близких людей, а также тому, какое разрушительное влияние могут иметь тёмные семейные тайны и злоупотребления доверием.