Операция на грани возможного: вызов из операционной к роженице с тройней
Жаркая погода в конце мая была почти невыносимой. Солнце палило землю, словно разогретое клеймо, а воздух над асфальтом дрожал, напоминая поверхность раскалённой сковороды. Редкие проезжающие машины поднимали пыль, которая медленно оседала на листья деревьев вдоль пути к больнице. В помещениях было немного прохладнее, но в операционной царила атмосфера напряжённой стерильности: воздух был холодным, насыщенным запахом йода, антисептиков и неуловимого аромата борьбы за жизнь.
На операционном столе лежал пациент с аппендицитом. Хотя это обычно простая операция, она требовала максимальной концентрации. Хирург Артём Лебедев, опытный профессионал со стажем более десяти лет, точно удерживал скальпель. Его руки совершали движения с точностью автоматизма, не отвлекаясь ни на что лишнее. В помещении царила тишина, прерываемая только отзвуком стрелок часов и редкими указаниями ассистента.
— Гемостаз, — тихо произнёс Артём, не отрывая внимания от операционного поля.
— Принято, — ответил молодой ординатор, сильнее ощущая жар под халатом.
Хирург полностью погрузился в работу, не замечая окружающую жару. Он находился в своей стихии — там, где минуты могут стать вопросом жизни и смерти. В этот момент в дверь постучали сначала осторожно, затем настойчиво и, наконец, гневно.
Несмотря на просьбы не прерывать процесс, голос за стеклянной дверью настоял на немедленном вызове к главврачу. За дверью стояла опытная старшая медсестра Ольга Сергеевна с лицом, вырезанным жизнью, на котором читалась тревога, превосходящая обычную обеспокоенность — нечто, что можно назвать предчувствием беды.
— Через пятнадцать минут закончу, — ответил Лебедев, не отвлекаясь от операции.
— Артём Викторович, секунды на счету! — её голос дрожал. — Привозят роженицу из совхоза «Заря», дойчицу, беременную тройней. Роды начались прямо в машине скорой помощи, на роддом — сорок километров. Решили привезти сюда, так как у нас нет акушера. Главврач сказал: «Ты — единственный, кто хоть что-то помнит из акушерства. Бросай всё!»
Хирург замер, его рука с инструментом чуть дрогнула. В памяти мелькнули институтские лекции — страшные главы о маточном вывороте, которые он ранее воспринимал как страшилки. И вот теперь реальность обрушилась на него самым резким образом.
— Передайте инструменты, — приказал Артём, отступая от стола. — Завершайте под моим контролем, я вернусь сразу, как только смогу.
Срывая с себя халат и перчатки, он спустился по лестнице, чувствуя, как сердце бешено колотится. Он был не готов — его сфера специализации — онкология, а не акушерство. Однако в тот день в этой сельской больнице он оказался единственной надеждой для четырёх жизней.
В приёмном отделении пахло потом, свежескошенным сеном и чем-то первобытным — страхом. На каталке лежала молодая женщина лет двадцати в ночной рубашке, задернутой до колен, её лицо было бледным и покрытым каплями пота и слез, губы — синюшными, а руки отчаянно сжимали поручни. Рядом нервно металась фельдшер — молодая и растерянная.
— Артём Викторович, вы — просто спасение! — прошептала она с облегчением. — Потуги уже начались, всё происходит слишком быстро!
Пока он надевал стерильные перчатки, ум его беспорядочно перебирал знания. Тройня, риск осложнений, слабость родовой деятельности после появления первого ребёнка, возможное неправильное предлежание, и грозный выворот матки.
— Эпидуральную анестезию готовы? — спросила фельдшер.
— Нет времени, — тихо ответил он, подходя к женщине. — Раздвиньте ноги. Даша, держись, я рядом.
Её страх отражался в огромных глазах, прикованных к его лицу — он был для неё последней надеждой.
Осторожно приподняв край ночнушки, Артём увидел не то, что ожидал: из раскрытых родовых путей появилось не рождение ребёнка, а петля кишечника — мягкая, синюшная и покрытая слизью. Это был полный маточный выворот — редкий и опасный случай.
Каждая секунда промедления грозила необратимыми последствиями: некрозом тканей, гангреной, сепсисом и гибелью матери и всех троих младенцев.
Хирург сохранил спокойствие, хотя внутри все сжалось от холода. Пот выступил на лбу. Его голос прозвучал решительно и строго:
“Никаких потуг! Дыши ровно, я рядом. Ни в коем случае не тужься!”
Он обратился к фельдшеру:
— Немедленно перевозим в операционную! Готовьте к срочной полостной операции! Зовите всю команду! Анестезиолога и педиатра — на место!
Они поспешили. Артём взял роженицу за руку, и она сжала его пальцы так сильно, что он почувствовал хруст суставов.
На каталке они мчались по коридору — окрик окружающих смешивался с визгом колёс и тревогой в глазах персонала. «Доктор, спасите деток!» — звенел в ушах.
Операционная, где ещё недавно проходила аппендэктомия, наполнилась суетой. Команда была готова. Роженицу быстро уложили на стол, а анестезиолог начал подготовку.
— Общий наркоз с интубацией, — чётко отдал команды Артём, моясь в холодной воде и вспоминая план операции: экстренное кесарево сечение с одновременной ручной репозицией матки. Всё должно было быть готово в течение трёх минут.
Даже опытные медсёстры побелели: выворот матки — редчайшая и опаснейшая патология. Но сейчас от него требовалось выполнить задачу впервые в жизни.
После введения наркоза начался разрез по линии Пфанненштиля — точно и уверенно. Механизм действий сменился на автоматический, управляемый мышечной памятью и профессионализмом без излишних движений.
- Извлечён первый плод — девочка, без признаков жизни.
- Второй — мальчик, слабый, но с первым криком.
- Третий — ещё одна девочка, самая слабая, направлена на искусственное дыхание.
Оставалось лишь вернуть матку на место — большая синюшная масса на сосудистой ножке.
— Ручная репозиция, будьте готовы к массивному кровотечению, — предупредил Артём.
Его руки аккуратно и с огромной точностью начали вправлять матку, действуя словно с ювелирной тщательностью. Одно неверное движение грозило полной потерей органа.
Тишина в операционной была полной. Только монотонное пискание аппаратов и тяжёлое дыхание команды прорывали звуковой вакуум.
Последний толчок — и матка заняла нужное место со звуком влажного щелчка.
— Репозиция успешна! Сразу утеротоники! — отдал команды хирург.
Через капельницу начали поступать препараты, стимулирующие сокращение матки и остановку кровотечения. Однократный минута ожидания казалась вечностью.
— Кровотечение под контролем, — сообщил ассистент. — Матка сокращается.
Артём отмахнулся от инструментов, когда завершали швы, чувствуя сильную усталость и боль в спине.
Педиатр подошёл и сообщил:
— Девочки — ещё на искусственной вентиляции, но стабильны. Мальчик — жизнерадостен и кричит.
Лебедев молча кивнул и вышел к окну. Тёплый ветер приносил запах сена и земли. Там, в селе, ждали мать и её дети.
Он закурил, думая о том дне, когда увидел под ночнушкой нечто, способное остановить даже опытного хирурга — и одновременно вселившее в него решимость.
Он спас их всех. Четверых жизней, что зависели от него.
Глубокая усталость окутала его — но работа ещё не окончена была. Следующие часы прошли в напряжённом контроле за состоянием матери и младенцев, которые постепенно стабилизировались.
На третий день Артём наконец увидел Дашу с детьми. Комната была залита солнечным светом, в воздухе пахло молоком и нежностью новорождённых.
Даша улыбнулась, познакомив его с Ваней, Машенькой и Дашенькой — крохами, которые всего несколько дней назад заставили врача погрузиться в борьбу и страх.
Он вышел на улицу, наблюдая, как солнце окрашивает поля. Сердце не дрожало, оно наполнялось ясностью и спокойствием, ведь сегодня были спасены четыре жизни.
Вечером пришёл звонок — Даша пригласила Артёма в палату и подарила три браслета из белых нитей с бусинами, как символ их благодарности.
В тот момент он осознал главное: ничто не важнее, чем быть тем, кто стоит между смертью и жизнью. Тот, кто смотрит в глаза беде и борется вопреки всему.
Ночь застелила небо, усыпанное звёздами, и казалось, что каждая светит только для него.
Вывод: Эта история показывает, насколько важна профессиональная смелость и готовность принять вызов даже вне своей специализации. Опыт, решимость и хладнокровие помогли одному хирургу спасти четыре жизни в критической ситуации. Врачебная миссия — это не только навыки, но и невероятное мужество, умение действовать быстро и бескомпромиссно ради сохранения жизни.