Уолтер Дэвис всегда приходил в «У Мэгги» вовремя — в 8:05. Не в восемь, не в десять после — в 8:05. За двадцать лет в закусочной привыкли, что с этим человеком можно сверять часы.
Он был из той породы стариков, которых уже почти не встречаешь: выглаженная рубашка, начищенные ботинки, трость из ореха, прямая спина, несмотря на девятый десяток. И взгляд — не тусклый, не рассеянный, а внимательный, прожигающий. Ветеран, который видел вещи, о которых нынешние говорили только в кино.
В то воскресенье он тоже вошёл ровно в 8:05. Мэгги, полная, круглолицая, как всегда, уже ставила на стойку его кофе.
— Доброе утро, Уолт, — улыбнулась она.
— Утро, девочка, — кивнул он и направился к своему столику у окна.
Дверь хлопнула, когда он ещё не успел сесть.
В закусочную вплыла пятёрка. Кожаные жилеты без клубных нашивок — значит, не местные. Черепа, змеи, цепи. Один — рыжий, с козлиной бородкой, громче всех. Другой — здоровяк с тату на шее. Остальные — типичные дорожные шакалы: много шума, мало дисциплины.
— О! — протянул рыжий, оглядывая зал. — Уютненько тут у вас. Почти как в церкви.
Несколько завсегдатаев опустили глаза. Тут, в маленьком городке, шумных чужаков не любили.
— Садитесь куда хотите, — сказала Мэгги, но голос её дрогнул.
Байкеры уселись в центр зала, раскинули ноги, начали громко заказывать. Один из них заметил Уолтера.
— Смотрите-ка, дед Мороз, — хохотнул он. — Ты что тут делаешь, прапорщик? Заблудился по дороге в дом престарелых?
Остальные захохотали.
Уолтер не посмотрел. Он разрезал блинчик на идеальные треугольники, как делал всегда.
Это почему-то разозлило рыжего.
— Эй, старый! — он подошёл и стукнул по столу. — Я с тобой разговариваю.
Мэгги уже тянулась к телефону. Уолтер поднял ладонь.
— Не надо, Мэг, — тихо сказал он. — Это займёт минуту.
Он достал из кармана старенький телефон с потрескавшимся чехлом, открыл список и нажал одну кнопку.
— Это Дэвис, — сказал он в трубку. — «У Мэгги». Похоже, у нас тут непрошеные гости.
— Да кто ты такой вообще? — заржал рыжий. — Армию вызвал? Ветеранский хор?
— Примерно, — ответил Уолтер и сделал глоток кофе.
Снаружи было тихо. Минуту. Две.
А потом где-то вдалеке — сначала как далёкое эхо грозы — загрохотало. Сотни железных поршней, несинхронный хор выхлопов, звук, который узнают все, кто когда-либо жил рядом со шоссе.
Байкеры переглянулись.
— Это что за… — начал здоровяк.
Звук рос. К закусочной, к её передним окнам, к неоновой вывеске с выцветшей надписью «Maggie’s Diner» подъезжала колонна.
Не пять мотоциклов. И не десять.
Два десятка.
Одинаковые, блестящие, ухоженные Harley и Indian, некоторые — настолько старые и редкие, что нынешняя молодёжь видела их разве что в музеях. И на каждом — мужчина в возрасте. Кто с седой косицей, кто с банданой, кто с заштопанным кожаным жилетом. На груди — одинаковый круглый патч:
IRON LEGION MC
Est. 1956
Veterans Chapter
Байкеры внутри закусочной побледнели.
— Ты… ты в клубе? — выдавил рыжий.
Уолтер медленно повернул к нему голову. В глазах у него вдруг появилось то выражение, которое видят только те, кто стоял под огнём.
— Мальчик, — сказал он спокойно. — Я этот клуб основал.
Дверь распахнулась. Вошёл высокий, сухой мужчина с седой бородой клинышком.
— Полковник, — кивнул он Уолтеру.
— Привет, Джим, — ответил тот. — Похоже, тут щенки заблудились.
— Вижу.
Ветераны рассредоточились по залу, заполнив его так, что молодым байкерам некуда стало отодвинуться. Это были не громилы из спортзала. Это были люди, у которых на теле больше шрамов, чем у этих пятерых на татуировках.
— Ну что, — сказал Джим, — кто у нас тут обижает нашего основателя?
Рыжий сглотнул.
— Мы… мы не знали…
— Вот в этом ваша проблема, — усмехнулся один из седых. — Вы ничего не знаете.
Казалось, сейчас их просто выкинут за шкирку. Но Уолтер поднял руку.
— Стоп.
Все замолчали.
— Они пока ещё не враги. Они просто неучёные, — сказал он. — И, может быть, не безнадёжные.
Рыжий удивлённо моргнул. Ему явно было ближе, когда в него хотят ударить, чем когда с ним готовы разговаривать.
— Как банда называется? — спросил Уолтер.
— «Snake Riders», — буркнул здоровяк.
По залу прокатилась волна смешков.
— Змеи… — хмыкнул кто-то. — Господи, детсад.
— Сколько вам? — не моргнув, продолжил Уолтер. — Двадцать? Двадцать два? Восемнадцать?
— Мне двадцать четыре, — хмыкнул рыжий, пытаясь вернуть себе напор. — И мне плевать, кто вы.
— Двадцать четыре, — повторил Уолтер. — Знаешь, сколько мне было, когда я под Инчхоном вытаскивал из воды своего товарища? Девятнадцать. Когда под Дондоном мы хоронили парня, который даже письма домой не успел отправить? Двадцать. Мы тоже были громкими. Но мы хотя бы знали, кого уважать.
Он постучал тростью по полу.
— Вы вломились в заведение женщины, которая кормит половину города, и решили посмеяться над стариком. Это не смелость. Это пустота. — Он наклонился вперёд. — Но я вижу по вашим глазам — вы всё время ищете, куда вас возьмут.
Тишина.
— Так вот, — продолжил Уолтер. — Мы берём. Но по нашим правилам.
— В каком смысле «берёте»? — не понял рыжий.
Джим достал из внутреннего кармана жилета свёрток из чёрной ткани и бросил на стол.
— Учредитель сказал — берём. Значит, берём, — сказал он.
«Snake Riders» растерянно посмотрели друг на друга. Убежать? Поздно. Ввязаться в драку? Против двадцати ветеранов, у которых в руках даже без оружия — годы боевого опыта?
— Что… что за правила? — хрипло спросил здоровяк.
Уолтер улыбнулся — впервые за утро.
— Первое: не трогаешь стариков.
— Второе: не трогаешь женщин.
— Третье: платишь за ущерб.
Он повернулся к Мэгги.
— Сколько они натоптали?
— Да я… я не… — растерялась она.
— Всё, что они съели и выпили — за них, — сказал Уолтер. — И месячная прибавка за стресс.
Рыжий заскрипел зубами, но полез за кошельком.
— И четвёртое, — добавил Уолтер, — с сегодняшнего дня вы будете приезжать по воскресеньям в дом ветеранов и мыть их байки. Да, старички ездят. Лучше вас.
— Да ну… — начал один из молодых.
Джим лишь приподнял бровь.
— Есть проблема?
— …нет, — прошипел тот.
Уолтер кивнул, довольный.
— Вот и отлично. У вас была возможность стать ничем. Я даю шанс стать кем-то. И не потому что вы это заслужили. А потому что я слишком стар, чтобы смотреть, как молодёжь окончательно тупеет.
Ветераны засмеялись.
Байкеры встали. Платили — и зубы сжимали, и уши краснели. Но платили. Потому что на них смотрели двадцать человек, которые видели смерть в лицо и не дрогнули — а значит, и тут не дрогнут.
Когда двери за «Snake Riders» закрылись, Мэгги только тогда облокотилась на стойку.
— Уолт… Что это вообще было? — выдохнула она. — Ты же говорил, что давно не ездишь.
Старик подмигнул.
— Я говорил, что не езжу. Но я не говорил, что меня не слушают.
Ветераны уже заказывали себе кофе и пироги, как будто это их ежевоскресная встреча.
Уолтер снова сел за свой столик. Взял вилку.
— Кстати, Мэг, — позвал он. — В это воскресенье запиши ещё пятерых в список на скидку для ветеранов.
— Но они же не ветераны, — удивилась она.
— Будут, — сказал Уолтер, глядя в окно, где пятеро растерянных, но уже не таких наглых парней заводили свои мотоциклы. — У каждого должна быть возможность стать лучше.
Он поднёс к губам остывший кофе, сделал глоток и улыбнулся — так, как улыбаются люди, у которых и правда есть армия, если она им вдруг понадобится.