— Мария Андреевна, вам звонят, — медсестра осторожно заглянула в кабинет. — Какая-то женщина, говорит, — срочно, по семейному вопросу.
Мария с трудом отвлечена от истории болезни. Второй час сидит с этой папкой! На улице уже стемнело, в отделении установилась томительная тишина. Она берет телефон:
— Слушаю.
— Мария? Это Светлана, женщина Игоря, младшего брата твоего мужа. — Голос на другом конце дрожит. — Извини, что так поздно… Просто больше некому…
Сердце Марии замирает. Светлана… Жена Игоря, с которым она не общалась уже более трех лет, после развода с Виктором. Семья мужа тогда встала стеной: они считали, что она сама виновата, не сохранив брак.
— Что случилось? — осторожно спрашивает Мария.
— Игорь… Он в реанимации. Инфаркт. Врачи… — Светлана рыдает. — Говорят, может не выжить.
Мария зажмуривает глаза. Игорь… Добрый, мягкий Игорь, единственный из семьи Виктора, кто после развода не отпустил её. Даже тайно звонил, спрашивал о делах.
— Света… мне очень жаль. Но зачем ты мне сейчас звонишь?
— Он… он постоянно просит тебя. Всё время — «Позовите Машу, позовите Машу…». Я не знаю, зачем, честно! Но… Маша, приезжай. Я умоляю. Может, это его последняя просьба…
Внутри у Марии всё сжимается. Она смотрит на часы: почти одиннадцать вечера. До их города — два часа езды, не меньше.
— Я выезжаю, — говорит она голосом, который звучит для неё иначе. — В какой больнице?
Дорога кажется испытанием. В машине звенящая тишина, а в голове крутятся тревожные мысли. Почему Игорь зовёт именно её? Что могло произойти, чтобы умирающий человек позвал бывшую невестку?
Вспоминается их последняя встреча в супермаркете. Игорь выглядел уставшим и бледным. Говорил о работе, о нехватке нервов… А Мария, помнится, даже не вникла — произнесла пару обычных фраз.
- — Надо было обратить внимание, — ругает себя она. — Сорок два года, нервы, работа… все признаки были на виду…
В больнице всё привычно. Суета и запах антисептиков. В коридоре её встречает Светлана с воспалёнными глазами и изможденным лицом.
— Спасибо, что пришла, — схватила Марию за руки. — Он в сознании, но слаб. Врач говорил — несколько минут, не больше.
В реанимации запах лекарств и страха. Игорь… Он лежит, опутанный проводами приборов. Лицо серое, губы синеватые, но глаза — полны жизни, ищут её взгляд.
— Маша… — шепчет он. — Ты всё-таки приехала…
— Конечно, Игорь, я здесь, — тихо отвечает она, садится рядом, берёт его холодную ладонь в свои руки.
— Мне… тебе надо сказать… — с трудом выговаривает он. — Про Виктора…
Мария напрягается. Виктор. Бывший муж. Внутри всё крепчает, готовится к тому неизвестному.
— Тогда… когда вы развелись… — Игорь тяжело дышит, делает паузу, с трудом проглатывая слова. — Он приходил ко мне… пьяный… плакал…
— Игорь, не сейчас…
— Надо, Маша! — его голос стал чуть крепче. — Он говорил, что сам виноват. Что ты хотела детей, а он… он боялся…
У Марии перехватывает дыхание. Дети. Их давняя боль. Пять лет брака, а Виктор всё время откладывал: работа, квартира, деньги — «не время, не сегодня…»
— Он боялся… стать как наш отец, — слабо сжимает её пальцы Игорь. — Наш отец пил, бил нас. Витя думал, что и сам станет таким…
Эти слова обрушиваются, как тяжёлые камни. Мария вспоминает свёкра: угрюмый человек, почти не общался, скончался, когда Игорь ещё был подростком. Но что пил и бил — никогда бы не подумала. Виктор и слова не говорил…
— Он любит тебя, Маша. По-настоящему. Просто не мог побороть тогда свой страх — сломать твою жизнь и ребёнку… — Игорь еле дышит. — Прости его…
— Почему… ничего не сказал? — Мария плачет, не пытаясь скрываться.
— Потому что… стыдно было. Мужчины не умеют говорить о страхах… А потом было поздно. Ты ушла…
— Игорь, зачем ты… сейчас?..
— Потому что… — вновь смотрит ей в глаза. — Витя до сих пор один. Работает, молчит. Иногда выпивает… не как отец, нет. Просто… потому что один…
Мария молчит — не потому что не хочет ответить. Просто не знает, что сказать. Три года она уверяла себя: Виктор был эгоистом, всё время думал только о себе… А тут — вдруг всё иначе.
— Я… скоро умру, Маша, — шепчет Игорь, его голос становится слабее с каждым словом. — Мне так больно… что вы оба несчастны… по глупости…
— Чего ты хочешь от меня? — голос Марии звучит пусто и устало.
— Поговори с ним… Не чтобы вернуться. Просто… поймите наконец друг друга. Простите…
Игорь закрывает глаза. Его рука в ладонях Марии — холодная, чуждая. Она сидит, не имея сил встать. Аппараты мерно пищат, в палату входит дежурный врач, бросает взгляд полной участливой тревоги.
— Как он? — спрашивает Мария, глядя на экраны.
— Стабильно. Похоже, кризис миновал. Но состояние очень тяжёлое, — врач поправляет капельницу, проверяет показатели. — Вы родственница?
— Была… когда-то, — тихо отвечает Мария и выходит, осторожно прикрывая дверь за собой.
В коридоре Светлана полусонно клюёт носом на неудобном пластиковом стуле.
— Как он?
— Врач говорит — стабильно, — Мария аккуратно садится рядом, ощущая ту же тяжесть. — Светлана, можно спросить?.. Виктор… правда, пьёт?
Светлана вздыхает:
- — Да нет. Не пьёт… Но, знаешь, стал каким-то печальным. Всё работа и работа: домой — только поесть и спать. Ни с кем особо не говорит. С нами виделся — пару раз за год.
— А женщина у него?.. — Мария будто спрашивает не про бывшего мужа, а про какого-то отдалённого знакомого.
— Нет, никого. Игорь рассказывал — вроде пытался ходить на свидания, но не получается. Всё… о тебе помнит.
Мария молчит. Где-то внутри словно хрустнул ледяной панцирь: три долгих года обиды, три года уверенности — она была права, он — нет…
— Мне пора, — поднимается она и выдыхает. — Света… передай Игорю, как проснётся, — пусть знает: я всё поняла.
Дома — её квартира стала слишком тихой. Мария наливает себе чаю и долго сидит, обняв чашку, как с талисманом. Вспоминается всё хорошее: как Виктор встречал её после дежурств, как устраивал субботние завтраки, как они мечтали о доме за городом… А как потом это всё пришло в упадок — через разговоры о детях, молчание, раздражение, холодок…
«Вот бы тогда знать про его страхи… — думает Мария. — Просто поговорить по-честному! А ведь — кричали, обвиняли…»
Утром мария набирает знакомый номер. Долгие гудки — и вдруг такой родной, чуть хрипловатый голос:
— Алло?
— Витя? Это Маша.
Тягучая пауза.
— Маша? Что… случилось?
— Игорь в больнице. У него инфаркт. Но… он выкарабкается, — Мария спешит развеять напряжение, слышит, как Виктор тяжело вздыхает в трубку. — Витя, нам надо поговорить.
Встречаются в кафе — будто оба выбрали «нейтральную территорию», словно впервые знакомятся. Виктор выглядит старше, на висках седина, под глазами — тени усталости.
— Как ты? — осторожно спрашивает Мария, не зная, с чего начать.
— Нормально, — пожимает плечами он, на мгновение опуская глаза. — Работаю. А ты?
— Тоже работаю… Витя… Игорь мне рассказал… про вашего отца. Про твои страхи…
Лицо Виктора застывает, меняется в одно мгновение.
— Не надо… — устало, почти обречённо произносит он.
— Надо, — Мария мягко, но решительно перебивает. — Почему ты молчал? Мы были мужем и женой…
— А что бы это изменило? — его голос глухой, чуть надтреснутый. — Ты хотела детей. А я… не мог тебе этого дать. Какая разница — по эгоизму или от страха?
— Огромная разница, Витя… — Мария впервые за долгое время говорит чуть громче. — Со страхами можно работать. К психологу пойти, вместе попробовать… А с эгоизмом — вряд ли…
Виктор молчит. Крутит чашку, будто ищет ответы на дне.
— Я думал… само пройдёт. Со временем всё уляжется, я справлюсь. Но я потерял тебя… — наконец произносит он.
— Мы оба потеряли друг друга, — тихо признает Мария, пряча глаза. — Я тоже виновата. Больше пыталась тебя переделать, чем понять…
— Прости меня, Маша. За всё.
— И ты меня прости.
Они сидят в кафе, и между ними не только стол с чашками, а целая пропасть из лет, боли, ошибок и невысказанных слов. Обиды исчезли, злости больше нет. Как будто в воздухе повеяло свежестью: пора тишины.
— А что теперь? — спрашивает Виктор, растерянно, словно разучился думать о будущем.
— Не знаю, — честно отвечает Мария, не пытаясь казаться сильнее. — Может, ничего. Слишком много воды утекло… Но теперь я понимаю: мы не виноваты. Просто… не умели говорить.
— А если… попробовать научиться? — его голос звучит неуверенно, с надеждой.
Мария смотрит ему в глаза — те самые, в которые когда-то влюбилась. Столько всего изменилось, а глаза всё равно остались добрыми. Только устали.
— Не знаю, Витя… Может быть. Но — не ради восстановления прошлого. Просто… чтобы не было так больно.
Он кивает. Медленно, но так, словно всё понимает.
— Я тебя слышу, Маша.
Проходит неделя. Игоря выписывают из больницы: он сидит дома в кресле, ещё бледный, чуть неуверенный в силах, но — живой. Мария приходит навестить, принося пакет необходимых лекарств, которые трудно найти в их городе.
— Спасибо, — тихо благодарит Игорь, устало улыбаясь. — И не только за лекарства…
— За что ещё?
— За то, что поговорила с Витькой. Света рассказала — вы встречались…
— Да просто поговорили. Не думай ничего…
— Я ничего и не думаю, — весело усмехается Игорь. — Просто вижу: вам обоим полегчало. Ведь правда?
Это правда. Мария больше не просыпается ночью с обидой на Виктора. А Виктор, как рассказала Светлана, наконец записался к психологу и говорит, что хочет разобраться со своими страхами. Впервые за столько лет — честно и открыто.
«Лучше поздно, чем никогда», — думает Мария. И больше не ждёт. Не звонит. Не строит иллюзий — и не обижается.
Но главное: вместо пустоты теперь — ясность. Обида ушла. И это, пожалуй, самое важное.
Иногда Мария вспоминает слова Игоря: “Мужчины не умеют говорить о страхах”. И вдруг ловит себя на мысли: а женщины, может, не умеют ждать и слушать? Не умеют быть рядом, когда кто-то решается открыться?
Наверное, нет. Этому тоже надо учиться.
Хорошо, что в жизни есть люди вроде Игоря — те, кто даже на краю смерти думает не о себе, а о том, как помочь другим.