Жаркое вечернее солнце нещадно припекало спину, пока Елизавета Михайловна поднималась по ступеням к своей квартире. Пропитанный ароматами свежей выпечки воздух наполнял подъезд — Анна Петровна, соседка с нижнего этажа, снова баловала внуков яблочными пирожками. Этот тёплый, уютный запах каждый раз вызывал у Елизаветы щемящее чувство тоски — ведь она так и не стала матерью.
Доставая ключи, она замерла, прислушиваясь. Дома ли Виктор? Сердце сжалось в тревожном ожидании. Последнее время она всё чаще ловила себя на мысли, что предпочла бы избежать встречи с собственным мужем.
В прихожей царил полумрак, а из гостиной доносился негромкий голос диктора новостей. Виктор был дома. На цыпочках Елизавета прошла в спальню, осторожно положила на кровать свёрток с новым платьем, купленным для завтрашнего корпоратива. Шёлковая ткань переливалась в лучах закатного солнца, напоминая спокойную водную гладь. Она провела ладонью по холодному материалу и вдруг вздрогнула от резкого голоса за спиной.
— Опять деньги на тряпки спустила? — Виктор стоял в дверном проёме, равнодушно наблюдая за ней. В воздухе веяло слабым запахом коньяка.
— Это для завтрашнего вечера… — тихо ответила она, пытаясь говорить ровно. — Ты сам говорил, что нужно выглядеть достойно.
— Достойно? — он усмехнулся. — Может, лучше было бы вложиться в обследование? Пять лет вместе, а толку — ноль.
Горячий ком подступил к горлу. Опять. Этот разговор тянулся, как заезженная пластинка, раз за разом разбивая её изнутри.
— Виктор, мы же обсуждали… Врачи говорят…
— Врачи! — передразнил он с издёвкой. — Может, всё дело в тебе? Может, я просто выбрал не ту?
Утро следующего дня началось с тяжести в висках — ночью Елизавета так и не сомкнула глаз. В ателье «Модный силуэт» царила непривычная тишина. Директриса Марина Степановна ходила хмурая, то и дело уединяясь в своём кабинете. По мастерской поползли слухи, что бизнес закрывается.
— Лизонька, ты сегодня совсем бледная, — заметила старшая закройщица Галина Семёновна, глядя на неё с беспокойством. — Всё в порядке?
— Да, конечно, — привычно улыбнулась Елизавета, хотя руки её предательски дрожали. — Просто волнуюсь. У мужа сегодня корпоратив.
— Ах, у твоего начальника большого? — с ехидцей уточнила женщина.
Елизавета только кивнула и снова сосредоточилась на работе. В голове крутились совсем другие мысли. Она вспомнила далёкий день, когда ещё студенткой участвовала в конкурсе вокалистов. Зал аплодировал стоя, а жюри пророчили ей большое будущее. Но отец тогда твёрдо сказал: «Пение — это хобби, а не профессия». Так её мечта умерла, так и не успев по-настоящему расцвести.
Банкетный зал гостиницы «Империал» сиял роскошью. Хрустальные люстры рассыпали свет по белоснежным скатертям, официанты незаметно скользили между столами, разнося блюда с ароматными деликатесами. Елизавета чувствовала себя чужой среди женщин, уверенно обсуждавших путешествия, салоны и элитные украшения.
— Виктор Андреевич, а где вы с супругой познакомились? — кокетливо спросила жена главного инженера.
— В театре, — быстро ответил Виктор, не давая Елизавете вставить ни слова.
Она напряглась. В театре? Он лгал. Они встретились в районном доме культуры, где она выступала с самодеятельным ансамблем. Но теперь, видимо, такая правда его не устраивала.
Музыка, смех, звон бокалов — всё смешалось в хаотичный калейдоскоп. А потом раздались первые аккорды знакомой мелодии… Той самой, что когда-то принесла ей победу.
Елизавета не помнила, как оказалась у микрофона. Она просто запела.
И музыка окутала её, как тёплый океан. Голос, полный эмоций, полетел под своды зала, заставляя людей замереть. В эту минуту она вновь была той, кем когда-то мечтала стать. Ей казалось, что весь мир слушает только её.
Но вдруг сквозь магию звучания ворвался грубый, злобный голос:
— Ты не поёшь, а кудахчешь, как курица! Заткнись!
Тишина обрушилась на зал. Виктор, пошатываясь, поднялся на сцену и грубо вырвал микрофон из её рук.
Губы дрожали, в глазах стояли слёзы унижения. Подавив рыдание, Елизавета выскочила в тёплую летнюю ночь. Её каблуки отбивали быстрый, нервный ритм по мостовой.
Куда идти? Домой — нельзя. К родителям? Они лишь скажут: «А мы предупреждали…»
Она присела на скамейку в парке, бессильно уткнувшись в ладони. Мир рухнул. Виктор разрушил её перед всеми, и теперь этот позор останется с ней навсегда.
Утром пришла новая беда. В ателье собрали коллектив.
— Девочки, — голос Марины Степановны дрожал. — Магазин закрывается. Нам нечем платить аренду…
Работа. Её больше не было.
Вечером Елизавета вернулась в пустую квартиру. На автоответчике мигало сообщение от Виктора:
— Я уезжаю. Нам нужно взять паузу.
Она горько усмехнулась. Он нашёл себе новую жертву.
Следующие дни были туманными. Она приняла приглашение свекрови и уехала в деревню. Там, среди грядок и запаха свежескошенной травы, боль начала притупляться.
Но даже там проблемы нашли её. Урожай начал чахнуть, соседки косо смотрели:
— Это всё сношенька твоя, сглазила!
И она уехала обратно в город. В пустую, холодную квартиру.
В воскресенье она набрела на церковь. Внутри пел хор. Чистые голоса взмывали к сводам храма, пробирая до мурашек.
— Нравится? — раздался рядом голос.
Она повернулась. Перед ней стояла строгая, но доброжелательная женщина.
— Я Анна Павловна. Нужен новый голос в хоре. Попробуешь?
И тогда началась новая глава её жизни.
Через год в соборе играли свадьбу. Елизавета, сияя, шла к алтарю, где ждал её новый путь, её настоящее счастье.
А в первом ряду сидел Михаил Сергеевич, державший на руках маленькую девочку — Машу.
— Бабушка, спой ещё! — тянула девочка её за руку.
И Елизавета пела. О любви. О прощении. О жизни, которая иногда преподносит самые неожиданные подарки.
И тогда она поняла: её история не о том, что она потеряла. А о том, что обрела.