«Вы серьезно думаете, что я продам свою квартиру ради вас?» — в голосе жены звучала растерянность.
Ужин, который я готовила весь вечер, стоял перед нами, но вдруг потерял всякий смысл. Я подняла взгляд на Андрея, который сидел напротив меня за столом. Наша уютная кухня, которую я с любовью обустраивала последние три года, теперь показалась мне тесной, словно пещерой, не дающей простора.
«Вы думаете, что я продам свою квартиру ради вас?» — мой голос дрогнул, будто песок застрял в горле, но слова вырвались резкими, как нож.
Андрей нервно потер нос — его фирменный жест, когда он нервничает. Он опустил голову, не в силах встретиться с моими глазами. Обычный взгляд, полный уверенности и тепла, стал беспокойным и растерянным.
«Галя, пойми, я бы не попросил тебя, если бы это не касалось Василия», — сказал он, глядя мне в глаза. «Он в беде. Реальной беде.»
Я отодвинула тарелку, чувствуя, как пальцы дрожат. Василий, его сын от первого брака, амбициозный и дерзкий молодой человек, который никогда не был близким мне человеком, теперь был на грани катастрофы. Я пыталась поддерживать хорошие отношения с ним ради Андрея, но это не было простым.
«Что случилось?» — спросила я, хотя внутренне знала, что этот разговор мне не понравится.
«Он взял кредит. Очень большой», — Андрей наконец поднял глаза, его лицо было полным растерянности. «Он надеялся начать свой бизнес, но все пошло не так. Теперь коллекторы угрожают ему… Если он не выплатит долг в течение месяца, его могут посадить в тюрьму, Галя!»
Тишина в комнате стала плотной, едва нарушаемой тиканьем старых часов на стене — тех, что я забрала после смерти матери. Я наблюдала за секундной стрелкой, будто надеясь, что она остановится, и весь этот разговор окажется дурным сном.
«И сколько ему нужно?» — спросила я, прерывая молчание.
Андрей назвал сумму, от которой у меня перехватило дыхание. Это была сумма, с которой наш семейный бюджет не справился бы.
«Вася обещает вернуть все, как только встанет на ноги», — поспешил добавить Андрей. «Но сейчас ему нужна помощь. Моя квартира в ипотеке, я не могу продать ее быстро. Но твоя… твоя полностью в твоем распоряжении. Ты можешь продать ее, помочь Василию, а потом купить что-то меньшее. Временно.»
Слово «временно» прозвучало фальшиво.
«Но это моя квартира», — я почувствовала, как горло сжалось. «Я выросла здесь. Мама оставила мне ее перед смертью.»
«Я понимаю», — Андрей протянул руку через стол и положил свою ладонь на мою. Это прикосновение не приносило утешения, как обычно. «Но речь идет о Василии. О моем сыне.»
Его слова прозвучали с нажимом, как будто он хотел мне напомнить: «Ты — моя жена, но Василий — это моя кровь.» И я почувствовала себя чуждой в их семейной истории.
«Мне нужно время», — ответила я, отдергивая свою руку.
«Конечно», — он кивнул, но его лицо выдавало разочарование, словно он ожидал, что я соглашусь сразу. «Но времени совсем мало.»
За окном начался дождь. Капли барабанили по карнизам, создавая тревожный звук. Я обняла себя руками, чувствуя холод.
Для Андрея это был вопрос спасения сына. Для меня — предательство. Предательство памяти матери и самого себя. Я не могла понять, что хуже — отказать любимому человеку в помощи или потерять то, что стало моим домом.
С тяжелым сердцем я открыла дверь своей квартиры. Паркет в коридоре скрипел под ногами, знакомый и успокаивающий звук. Я провела рукой по стене, покрытой цветными обоями, которые я так тщательно выбирала. Каждый уголок был полон воспоминаний.
Это окно в гостиной, которое я поменяла прошлой весной. Люстра с резными абажурами, которую я так тщательно чистила. Полки с книгами, кресло-качалка от бабушки — все это было моим, родным. И теперь Андрей просит меня продать это ради его сына?
Слова матери, сказанные незадолго до смерти, эхом прозвучали в моей голове: «Галочка, помни: квартира — это твоя защита. Никогда не разбрасывайся ею. Мужчины приходят и уходят, а крыша над головой должна остаться.»
Тогда я только посмеялась. Мама всегда была старомодной в таких вопросах. Но сейчас, когда мы с Андреем только начали жить вместе, мне не хотелось сомневаться в нем.
Телефон в кармане вибрировал. Номер Василия. Я ответила после третьего звонка.
«Галина Сергеевна, здравствуйте», — его голос был неожиданно вежливым. «Папа сказал, что вы… думаете насчет квартиры.»
Я закрыла глаза. Начинался прессинг.
«Да, Вася. Я думаю. Это серьезное решение.»
«Конечно», — поспешил согласиться он. «Я просто хотел сказать… я все верну. Клянусь вам. Это временная проблема, но если я не решу ее сейчас…»
Он не договорил, но мрачная тень повисла в воздухе.
«Я понимаю», — ответила я, хотя сомнения уже охватывали мою грудь.
«И еще», — добавил он после паузы. «Папа очень переживает. Вы знаете, как он относится к… к семейным ценностям.»
Эти слова прозвучали как удар. Василий использовал «семейные ценности» как обвинение — если я не продам квартиру, значит, я не считаю их семьей, значит, я не люблю Андрея по-настоящему.
«Я подумаю», — повторила я и повесила трубку.
Сидя на диване, я обняла голову руками. Обручальное кольцо стало тяжелым. Пять лет брака, почти счастливых. И теперь, это испытание.
Вечером я позвонила Лене, моей старой подруге.
«Ты что, с ума сошла?» — воскликнула она, выслушав меня. «Не думай даже о продаже!»
«Не знаю, Лен», — вздохнула я, вертя в руках телефонный шнур. «С одной стороны, Вася — его сын. Он в беде. Андрей так переживает. А с другой… это моя жизнь здесь.»
«А что Андрей предлагает взамен?» — резко спросила Лена. «Жить в съемной халупе, пока его сыночек бизнес налаживает? Где гарантии, что Вася вернет деньги? Ты его хорошо знаешь? По-моему, он тот еще пройдоха.»
Слова Лены были жесткими, но справедливыми. Я не доверяла Василию. Его вежливость показалась мне фальшивой, а фраза про «семейные ценности» — манипуляцией.
«Он говорит, что мы потом купим что-то меньшее», — пробормотала я. «Временно…»
«Временно — это навсегда, Галя», — фыркнула Лена. «Поверь мне. А если бизнес Василия провалится окончательно? Что тогда? Ты останешься без квартиры и с обиженным мужем.»
Этот разговор немного остудил мои эмоции. Продажа квартиры — это не просто финансовая проблема, это переворот всей моей жизни.
Когда вечером Андрей вернулся домой, он был молчаливым и напряженным. Он не посмотрел на ужин, который я так и не убрала со стола. Сел на диван и уставился в одну точку.
«Ну что?» — спросил он, не поднимая глаз.
«Андрей, я не знаю», — честно ответила я. «Я всю ночь думала. Это очень сложное решение для меня.»
Он вздохнул и потер лицо руками.
«Я понимаю, Галя. Я не хотел тебя заставлять. Но ты должна понять меня. Василий… он мой сын. Я не могу смотреть, как его жизнь рушится.»
«Ты уверен, что продажа моей квартиры — единственное решение?» — спросила я спокойно. «Может быть, есть другие варианты? Рефинансирование? Залог твоей квартиры?»
Андрей покачал головой.
«Мы уже все пробовали. Банки отказывают. Время поджимает. Коллекторы… они не шутят. Галя, это последний шанс.»
Его отчаяние было очевидным. Я видела, как он страдает за сына. И часть меня хотела сдаться, облегчить его боль. Но другая часть — та, которая помнила слова мамы — протестовала.
«Я хочу поговорить с Василием», — сказала я, неожиданно для себя.
Андрей удивился.
«С Васей? Зачем?»
«Я хочу понять, что произошло. И что он планирует делать, чтобы вернуть деньги.»
Андрей пожал плечами.
«Хорошо. Позвони ему.»
Я набрала номер Василия. В этот раз он ответил не сразу. Мы договорились встретиться в кафе на следующий день.
Василий пришел вовремя. Он выглядел плохо. Уставший, с кругами под глазами. В его глазах читалась тревога, но не наглость, как я ожидала.
«Василий, расскажи мне честно, что случилось с кредитом», — начала я.
Он вздохнул и рассказал. История оказалась банальной: он взял кредит на открытие кафе, но арендная плата была слишком высокой, бизнес не пошел, а долг остался. Проценты росли.
«Я думал, что справлюсь», — сказал он, опустив голову. «Не хотел подставлять папу и вас.»
«Что ты планируешь делать?» — спросила я.
«Я ищу работу. Стараюсь как-то расплатиться.»
В его голосе звучало искреннее отчаяние. Впервые я увидела не избалованного сына, а человека, попавшего в беду.
«Ты думал о банкротстве?» — спросила я осторожно.
Василий покачал головой.
«Коллекторы сказали, что это не поможет.»
Я задумалась. Проблема была серьезной. И продажа квартиры казалась самым быстрым решением, но я не могла так легко с ней расстаться.
«Василий», — сказала я, — «мне нужно время подумать. Но я постараюсь помочь, не продавая квартиру.»
В его глазах появилась надежда.
«Спасибо, Галина Сергеевна», — искренне сказал он.
После этого я начала искать возможные решения. Рефинансирование, кредитные каникулы, государственные программы. Я нашла несколько путей, которые могли помочь.
Мы не продавали квартиру. Сложно, но мы справились.