Когда я узнала, что стану бабушкой, меня охватило такое трепетное волнение, что слёзы сами покатились по щекам, а сердце забилось быстрее — не от тревоги, а от глубокой радости. Казалось, что внутри меня пробуждается что-то важное и женственное, что я раньше не могла даже назвать.
––––– РЕКЛАМА –––––
––––––––––
Помню точно тот момент — была одета в тёмно-синий свитер и серый шарф, который сама связала на спицах. Был прохладный осенний вечер, я стояла с телефоном в руках и не могла поверить услышанному. Сразу же отправилась в детский магазин, купила самый мягкий плед, похожий на облако, и крошечные носочки — хотя пол малыша ещё не знала.
Когда родилась моя внучка Аня, я влюбилась в неё с первого взгляда. Ласково гладила лобик, прислушивалась к дыханию, осторожно обнимала, боясь разбудить. Это было волшебное чувство. Каждый день я думала о ней с нежностью. Когда дочка просила помощи — я бросала всё без раздумий.
Но со временем всё изменилось.
Сначала были небольшие просьбы: «Мама, можешь прийти утром? Нужно в органы сходить», «Останешься на пару часов, я кое-что решу». Конечно, без проблем, с улыбкой и термосом горячего чая я ехала через весь город. Когда Аня плакала, носила её до усталости в спине. Когда болела — сидела с ней ночами.
––––– РЕКЛАМА –––––
––––––––––
Но потом появились расписания. Да-да, именно расписания. Дочка стала присылать мне план недели, где чётко было прописано: вторник и четверг — бабушка на «дежурстве». Без вопросов, без обсуждений. А я? А мои планы? Моё здоровье? Моя жизнь?
Вместо спокойной пенсии — обязанности как на работе. Вместо ароматного кофе и любимой книги — погремушки, подгузники и разбросанные каши. Вместо разговоров с подругами — чтение сказок в шесть утра. Я чувствовала усталость, истощение. Но хуже всего было то, что я начала стыдиться — что устала и хочу уйти.
Признаться самой себе, что радость от ухода за внучкой испарилась — было очень больно. Как так? Я — любящая, заботливая бабушка, а теперь мечтаю сбежать и спрятаться где-нибудь, где меня никто не найдёт?
Переломным стал один субботний вечер. Я собиралась впервые за несколько месяцев пойти в кино с подругой. Уже накрашена, платье выбрано. И вдруг звонок:
— Мам, извини, нам нужно ненадолго выйти с Тёмой, ты останешься с Аней? Только часик…
––––– РЕКЛАМА –––––
––––––––––
Я ответила на автомате:
— Дорогая, я сегодня иду гулять.
А в ответ услышала:
— Но мама, у тебя же всё равно нет ничего важного…
Я застыла. Эти слова «у тебя же всё равно нет ничего важного» ударили сильнее любого другого. Я почувствовала себя прозрачной, невидимой, словно мебелью, автоматом для присмотра за ребёнком.
На следующий день, дрожа от эмоций, я села с дочкой за стол. Чай остыл, руки дрожали, голос ломался — но я сказала всё, что чувствовала: усталость, выгорание, ощущение использования. Что я не бесплатная няня. Что хочу любить Аню всем сердцем, а не из-за обязанности.
––––– РЕКЛАМА –––––
––––––––––
Дочка слушала молча. Возможно, была удивлена, а может, обижена. Но через несколько дней позвонила:
— Мам, прости. Я не замечала этого. Не хотела тебя ранить.
Сейчас я помогаю, но тогда — когда могу и хочу. Она спрашивает, благодарит, иногда даже приносит пирог. И я снова с радостью смотрю, как растёт моя внучка. Потому что я — бабушка, а не работница посменного графика.