— «Не твой это стиль, Анечка», — сказала свекровь, повертев в руках безукоризненно белую тарелку. — «Думала, после такого ремонта и обстановка будет более роскошной».
Она внимательно осматривала нашу с Олегом кухню-гостиную, как будто проверяя её, оценивая, где можно было бы улучшить.
Её губы слегка сжались, создавая впечатление недовольства.
— Мне нравятся такие, — я постаралась улыбнуться, стараясь быть максимально гостеприимной. — Простые, без лишних украшений.
— Простота хороша, но с умом, — вмешалась Светлана, моя свекровь. Она откинулась на спинку стула и неторопливо ковыряла вилкой салат.
— А то можно и до минимализма дойти. В нашей семье всегда ценились… основательность и надёжность.
Олег рядом со мной едва заметно напрягся. Он всегда так поступал, когда его мама и сестра начинали свои привычные беседы на тему правильных ценностей.
— Мне кажется, у Ани отличное чувство стиля, — мягко сказал он, накрывая мою руку своей.
— Ну, кто спорит, — фыркнула Света. — Просто мы другие. Нас с детства учили, что вокруг нас должны быть вещи, которые несут смысл, имеют историю.
Помнишь, мама, этот старинный сервиз от бабушки? Вот это действительно вещь! А не ваше… — она неопределённо махнула рукой в сторону нового дивана, — лишённое всякой индивидуальности.
Я молчала, вдыхая воздух. Спорить было бессмысленно. В их глазах я была чуждой.
Девушка из простой семьи, без антикварных предметов и рассказов о предках-промышленниках. Мой единственный «кредит» — любовь к их сыну. Но для них этот «кредит» — весьма сомнительный.
Разговор плавно перешёл к работе Светланы. Она рассказала о новом проекте, который ей доверили в архитектурном бюро.
— Начальник у нас, конечно, строгий, — с энтузиазмом говорила она. — Традиционных взглядов, требует дисциплины, но настоящий гений! — её глаза блестели.
— Если я справлюсь с этим проектом, это будет настоящий прорыв. Он ценит не лестные слова, а результат. Я ему пару эскизов показала, он так… хмыкнул. А если он хмыкает — это почти комплимент!
Я сдерживала улыбку. Я прекрасно знала этот хмык. Мой отец, Сергей Петрович, всегда так делал, когда был доволен, но не хотел показывать это сразу.
— Да, попасть в такие условия непросто, — добавила Ирина Викторовна. — Это тебе не пересаживать цветы в горшках. Тут нужна уверенность. Наша уверенность.
Она взглянула на меня так, что мне стало холодно внутри. Не обида, скорее усталость.
Усталость от постоянной необходимости доказывать, что я не пустое место.
— Это не в уверенности дело, мама, — вдруг сказала Светлана, отодвигая тарелку. Её взгляд стал острым, как нож. — Просто… Аня, ты другая.
Ты — хорошая жена для Олега. Но тебе стоит признать, что ты не совсем подходишь для нашей семьи. У нас другие ценности, другие коды.
Она произнесла это спокойно, без излишних эмоций, и от этого её слова звучали ещё более тяжело. Олег резко втянул воздух, но я лишь крепче сжала его руку под столом.
Не сейчас.
Вечер закончился напряженно. Когда за гостями закрылась дверь, Олег не сдержался.
— Это уже перебор! Какие коды? Какая ерунда? Я с ними поговорю, завтра же!
— Не надо, — я покачала головой, собирая тарелки. Руки слегка дрожали. — Это ничего не изменит. Они только будут уверены в своей правоте и скажут, что я на тебя давлю.
— Но так нельзя терпеть!
— Мы не будем, — я посмотрела на него. — Просто действовать надо по-другому.
Следующие две недели прошли в тени этой напряженности. Но это напряжение висело в воздухе. Однажды Олег позвонил с тревожным голосом.
— Аня, тут Света… у неё проблемы на работе.
— Что случилось? — я положила книгу.
— Этот проект… Она не прошла с ним. Начальник сказал, что все её концепции — устаревшие идеи и дал ей три дня, чтобы представить что-то новое. Иначе — увольнение. Она в панике.
Моё сердце пропустило удар. Я знала своего отца. Если он так сказал, значит, дело действительно плохое.
— Она винит всех вокруг, — продолжал Олег. — Говорит, что начальник — самодур, её идеи гениальны, а он их просто не понял… Мама, конечно, подливает масло в огонь.
— А ты как думаешь? — осторожно спросила я.
— Я думаю, Света слишком привязана к старым традициям. Она попыталась сделать что-то грандиозное, а заказчик, похоже, хотел что-то лёгкое, воздушное.
И тут в моей голове возник план. Рискованный, но единственно правильный.
Я тоже архитектор по образованию, хоть и не работала по профессии. Но я не перестала рисовать для себя. Мои эскизы были лёгкими, с панорамными окнами, сливаясь с природой — то, что любил мой отец.
Когда Олег вернулся вечером, он застал меня за старым столом с моими эскизами.
— Вспомнила, как это было? — обнял он меня за плечи.
— Просто перебираю старые работы, — я небрежно положила несколько листов наверх. — Нужно убрать лишнее.
Может, отвезёшь это в гараж завтра? Поставь её там, на видное место.
Олег кивнул, не обратив особого внимания. Я знала, что Света часто заезжала в гараж, где у неё была мастерская.
Я оставила ей шанс. Спасение от тех, кто «не подходит». Теперь решение за ней.
Три дня спустя, когда я уже почти забыла об этом, Олег ворвался в дом с горящими глазами.
— Ты не поверишь! Света! Её проект приняли!
Он закружил меня в танце.
— Начальник был в восторге! Сказал, что это именно то, что он искал! Это гениально! Даже назвал её «находкой для бюро»! Ты можешь это представить?
Я улыбалась, чувствуя, как теплеет внутри. План сработал.
— Она сама в шоке, — продолжал Олег. — Говорит, что вдохновение пришло неожиданно. Заперлась в гараже, и вот оно, решение!
— Она молодец, — тихо сказала я. — Я очень рада за неё.
Ирина Викторовна организовала праздничный ужин. «Нужно отметить успех Светочки!» — заявила она.
Я понимала, что это будет не просто ужин.
Это будет вечер их победы, их гордости. И я должна буду быть там, в роли скромного зрителя.
Я настояла, чтобы ужин прошёл у нас, и попросила Олега пригласить ещё одного гостя.
— Папу? — удивился он.
— Да, — ответила я. — Скажи, что я соскучилась. И что будет его любимое ризотто.
Светлана сияла, принимая поздравления. Ирина Викторовна гордо наблюдала за дочерью. Но она не могла скрыть удивления, когда услышала, что мой отец — Сергей Петрович.