Неспокойная ночь и детские испытания в холодном сарае
В декабрьскую пору, когда мрак сгущался за оконными стеклами, в старинном полуразрушенном жилище царила тревожная тишина. На кухне, где линолеум давно потерял чистоту, трое малышей прижимались друг к другу, словно птенцы в своём гнезде. Их глаза, полные надежды и тоски, пристально смотрели на дверную щель. Они молча наблюдали, как мама, Леся, автоматично размешивала ложкой простой салат Olivier, словно желая выжать из него хоть что-то большее. Запах старого масла и вчерашнего лука висел в воздухе, но детвору не мучил аппетит — их изматывали холод, голод и томительное ожидание. Когда же мама наконец их позовёт к столу? Когда наступит настоящий праздник?
— Что вы здесь как крысы неразлучные собрались? — в ворчливом тоне прозвучал резкий голос. Дядя Игорь — высокий, сутулый, в потрепанной толстовке с запахом перегара — распахнул дверь и сурово оглядел ребятишек. — Все в комнату! Не видите, взрослые заняты!
Он тяжёло опёршись на косяк, прошёл на кухню и заглянул в кастрюли, мрачнея при виде кушанья.
— Так что же у нас за радость? — пробубнил он с отвращением, указывая пальцем на салат. — Оливье, картошка, кислая капуста… Это не праздник, а что-то похоронное.
Худая Леся с тусклыми глазами и растрёпанными волосами тихо вздохнула:
— Я готовила не только оливье…
Проверив, что дети не видят, она словно тайком достала из своей потрёпанной сумки толстую розовую колбасу.
— Вот, купила… Но на всех, конечно, не хватит. Да и детям это вредно — всё жирное и солёное… И ещё я взяла немного «беленькой» — для настроения, понимаете?
Игорь ухмыльнулся, в глазах блеск.
— Молодец, Леся! Я тоже кое-что припас, — театрально вытащил из кармана несколько мандаринов и пачку конфет. — Удалось в магазине украдкой ухватить, никто не заметил!
Их смех звучал натянутым, словно старая резина. За этой сценой скрывалась горькая реальность: нищета. Игорь не работал, месяцами жил на пособие, которое с трудом получал с биржи труда. Леся получала детские, но эти средства быстро уходили на спиртное, закуску и дешёвый табак. Их существование было однообразным и пустым.
- Оба недавно встретились — двое потерянных душ.
- Игорь ушёл от жены из-за её нетерпимости к пьянству и ссорам.
- Леся в поисках утешения пила водку, чтобы забыться от криков и одиночества.
Однако маленькие дети для них стали скорее обузой, чем радостью. Мечталось о любви, веселье и празднике для двоих, но вместо этого звучали детские просьбы: «Мама, дай», «Мне холодно», «Я хочу».
— Может, их куда-то отправим? На Новый год хотя бы на пару часов? — неожиданно предложил Игорь, прищурившись.
Леся задумалась.
— Куда? К кому? Родных нет, друзей нет… Никому они не нужны.
Вдруг её осенило.
— В сарай! Пусть подышат свежим воздухом, там хотя бы тишина…
Игорь одобрительно кивнул.
Вскоре он стоял у двери комнаты, где трое малышей играли старыми коробками и обрывками верёвки.
— Кто будет стражем Деда Мороза? — громко выкрикнул он с театральной интонацией. — Он уже в пути! Но придёт только к тем, кто выйдет на улицу его ждать!
Дети застыли в нерешительности.
— Можно с мамой? — робко поинтересовался шестилетний Ваня, держа за руку младших сестру и брата.
— Нет! — раздражённо отрезал Игорь. — Только настоящие стражи! Если не пойдёте, Деда Мороза не будет!
В зале послышались плач и жалобные звуки.
Дети замерзали под лёгкими куртками и кофтами, дрожа на морозном ветру и снегопаде, когда Игорь вывел их к старому сараю с дырявой крышей и заплесневевшими стенами.
— Сидите тут! Будете вести себя хорошо — подарки будут!
Он бросил им дешёвое печенье, будто корм для собак, и захлопнул дверь. За стуком засовов дети оказались в темноте, сырости и пронизывающем холоде. Они пытались согреться, прижимаясь друг к другу, надеясь на чудо. Ваня, пятилетняя Аленка и трёхлетний Сашка шептали: «Дед Мороз придёт, нас не забудет, спасёт…»
Но с течением времени мороз становился всё сильнее, пальцы синели.
— Мама! — закричал Ваня, беспрерывно бьясь в дверь. — Нам холодно, мы замёрзли!
— Мамааа! — раздался детский плач изнутри.
Тем временем в доме царило тепло. Леся и Игорь беззаботно проводили время на кухне — пили, смеялись, забыв о детях. Для них малыши — лишь шумный фон, мешающий празднику.
— Уже скоро полночь! — провозгласил Игорь, поднимая стакан. — За свободу и нас!
В этот момент в дверь настучали.
— Кто там? — нахмурился Игорь.
— Не знаю… — прошептала Леся, быстро натягивая халат.
Они открыли дверь и замерли: перед ними стоял настоящий Дед Мороз, одетый в красную шубу с белой бородой и мешком за плечами.
— Мы вас не заказывали! — ошарашенно воскликнула Леся.
— Да платить нечем, — добавил Игорь, осматриваясь в поисках наличных.
— Всё уже оплачено, — спокойно ответил Дед Мороз. — Я пришёл с подарками. Где ваши дети?
Вдруг Леся ослепительно улыбнулась:
— О! Подарки? У нас трое деток! Давайте сюда всё!
— Нет, — строго отрезал Дед Мороз. — Подарки вручаются только детям лично.
Леся растерялась и пошла посмотреть в детскую. Там — пусто.
В её голове пронеслась тревожная мысль.
— Игорь! — шепнула она. — Куда дети пропали?
Он побледнел и в бегах открыл сарай, обнаружив пустоту — лишь размокшее печенье и следы детских слёз на полу.
— Их нет! — тихо произнёс он, дрожа.
Леся выбежала на улицу, осмотрела каждую щель сарая и вскрикнула:
— Куда они исчезли?
Игорь тоже был в замешательстве:
— Я их там запер… куда же они могли уйти?!
Вдруг дверь сарая шумно захлопнулась, и засов щёлкнул.
— Это что, шутка? — кричала Леся, беспрестанно стуча рукой по двери.
— Посидите здесь, — раздался знакомый голос, — пока я встречу с вами Новый год.
Перед ними стоял Стас — бывший муж Леси и отец детей.
— Вы… — сдавленно произнесла Леся.
— Я пришёл поздравить своих детей, — сказал он тихо, но с ледяной решимостью. — Услышал их крики и нашёл сарай открытым. Забрал их и отвёз в больницу. У малышей — обморожения, повезло, что вовремя.
Не оглядываясь, он ушёл.
Через несколько часов прохожие услышали стук и нашли в сарае дрожащую пару — Лесю и Игоря, в халатах с лицами, искаженными ужасом.
На следующее утро Леся отправилась в полицию заявлять о пропаже детей.
Но там её ждала неожиданность: заявление уже было написано — против неё самой.
От Стаса, который через органы опеки добился лишения Леси родительских прав.
— Сколько можно терпеть? — сказал он. — Голод, холод, равнодушие…
Теперь дети жили с ним, а также с его матерью — доброй женщиной с тёплыми руками и домом, наполненным запахом пирогов и детского смеха.
Позже Стас встретил женщину, которая полюбила детей как родных, а спустя годы родила им двух сестричек — счастливых и любимых.
А Леся?
Ей пришлось меняться: работать, получать зарплату, заботиться о семье и сокращать употребление спиртного.
Детские пособия теперь не её.
И каждый Новый год в её памяти всплывает та холодная ночь, страх, сарай, детские крики и образ Деда Мороза — на самом деле её прошлого и суровой справедливости.