Когда миллиардер и основатель компании Royce Dynamics Итан Ройс объявил, что ищет жену, медиа взорвались заголовками: «Охота на сердце миллиардера открыта!».
Но Итан не искал очередную фотомодель для глянцевых обложек. После двух неудачных отношений он больше не доверял ничьим словам.
— Деньги слишком громко говорят, — сказал он своему лучшему другу Дэвиду. — Я хочу увидеть поступок. Без слов. Без масок.
Так родилась идея.
Три женщины. Три дня. Одна кредитная карта.
— Пусть купят всё, что пожелают, — объяснил Итан. — Я просто посмотрю, во что каждая вложит мою щедрость.
Первая — Ванесса. Звезда соцсетей.
Через час после получения карты она уже выкладывала истории из бутиков: сумки, золото, шампанское. Под фото писала: «Женщина, которая знает себе цену — не спрашивает скидку».
Дэвид фыркнул:
— Она хотя бы последовательна.
Вторая — Хлоя. Элегантная, умная, уверенная. Она позвонила только раз:
— Я купила картины. Современное искусство — лучшая инвестиция.
На фоне телефона слышался звон бокалов и аплодисменты.
Итан записал в блокноте: “Видимость глубины — не глубина.”
Третья — Мария. Его домработница. Тихая, почти невидимая.
Он добавил её имя в список шутки ради. Но к вечеру воскресенья она не позвонила, не написала, не потратила ни копейки.
— Наверное, испугалась, — заметил Дэвид.
— Или продала карту, — мрачно ответил Итан.
В понедельник утром женщины собрались в холле особняка.
Ванесса сияла в новом платье, Хлоя — в деловом костюме цвета шампанского.
Мария вошла последней — в старом сером пальто, с небольшим конвертом в руках.
— Я… надеюсь, не переступила грань, — прошептала она.
— С чего бы мне сердиться? — спросил Итан, принимая конверт.
Внутри — чек.
На всю сумму, до цента.
Итан удивился:
— Ты не потратила ничего?
— Потратила, — ответила Мария. — Но не на себя.
Она достала из сумки квитанцию: перечисление в детский фонд. «Клиника Сент-Мэри. Пациент: Лорен Мэй Ройс».
Имя ударило, как ток.
Лорен — его младшая сестра. Умершая три года назад от редкого генетического заболевания. Фонд, который он тайно финансировал, носил её имя.
— Откуда ты… — начал он, но Мария перебила.
— Я нашла документы, когда убирала ваш кабинет. Я знала, что вы скрываете боль. И подумала: если деньги могут хоть немного облегчить страдания других — пусть послужат им, а не мне.
В зале повисла тишина.
Даже Ванесса перестала щёлкать селфи.
Итан чувствовал, как к горлу поднимается что-то острое, но не слёзы.
Восхищение? Страх?
— Это было… благородно, — выдавил он.
Мария покраснела.
— Я просто хотела сделать правильно.
Дэвид позвонил позже:
— Похоже, у тебя есть победительница.
Но Итан молчал. В голове не укладывалось: откуда она могла знать детали фонда, закрытые даже для совета директоров?
Ночью он поднялся в кабинет и открыл серверные логи. Кто-то действительно входил под его именем неделю назад. Только IP-адрес был не из дома, а… из офиса Royce Dynamics.
Утром он вызвал Марию.
— Скажи честно, кто дал тебе доступ к моим личным файлам?
Она опустила глаза.
— Вы. Год назад. Когда попросили перенести старые фото сестры с ноутбука в архив.
Он вспомнил. Тогда Мария сказала, что случайно открыла папку с файлами фонда.
— Я ничего не украла, — сказала она тихо. — Но кое-что узнала.
— Что именно?
— Что ваша сестра не умерла.
Мир вокруг словно взорвался тишиной.
Мария протянула ему фотографию: девочка лет десяти, смуглая, с глазами, в которых читалось родство. Подпись на обороте: «Лорен Мэй, клиника “Сент-Мэри”, отделение 4D».
— Этого не может быть. — Голос Итана дрогнул. — Я видел тело.
— Вы видели подмену, — прошептала Мария. — Ваш отец спрятал её. Болезнь оказалась не смертельной. Она стала объектом медицинской программы. Фонд финансировал эксперименты. Вы никогда не задавались вопросом, почему счета фонда уходят на частные лаборатории без названий?
Они поехали туда вдвоём — в старое здание на окраине Сиэтла, где, по словам Марии, держали «пациентов программы».
Внутри пахло дезинфекцией и холодом.
На двери табличка: Royce Biotech Research.
— Моя компания, — прошептал Итан. — Но я не подписывал это.
Они спустились в подвал. За стеклом — комната, ярко освещённая белыми лампами. На кровати сидела девочка. Живая. Узнаваемая.
— Лорен… — выдохнул он.
Мария сжала его руку.
— Я хотела, чтобы вы знали правду, — сказала она. — Деньги я потратила, чтобы выкупить доступ к её досье.
Итан бросился к двери, но замок был электронный. За ними послышались шаги.
Дэвид стоял в коридоре.
— Нашёл, наконец, — сказал он с кривой улыбкой. — Поздравляю.
— Ты знал?! — крикнул Итан.
— Конечно. Кто ты думаешь профинансировал программу? Лорен не просто жива. Она — ключ к биокоду. К проекту, который изменит всё. Но ты был слишком сентиментален, чтобы понять.
Он достал пистолет.
— А теперь отойди от двери.
Мария шагнула вперёд.
— Ты не убьёшь его. Не здесь. Всё записывается.
Итан взглянул на потолок — камеры. Каждая мигала красным светом.
— Ты их включила? — прошептал он.
— С вашей кредитки, — ответила Мария. — Я купила облачный доступ к системе наблюдения. На три дня. Этого хватит, чтобы запись ушла в СМИ.
Дэвид побледнел.
— Ты…
Раздался звук сирен. Где-то сверху хлопнули двери.
Мария схватила Итана за руку:
— Пора уходить.
Через неделю все новостные каналы транслировали расследование: «Royce Biotech скрывала живых пациентов под видом умерших для испытаний новых технологий ДНК».
Совет директоров отстранили. Дэвид исчез.
А Итан стоял на лужайке перед клиникой и смотрел, как врачи выводят девочку — живую, улыбающуюся.
— Она ждала тебя, — сказала Мария, положив ладонь ему на плечо.
Он посмотрел на неё.
— Почему ты всё это сделала?
— Потому что любовь — это не то, что можно купить. Это то, что можно вернуть.
Итан молчал.
Из кармана он вынул ту самую карту — теперь аннулированную — и разломил пополам.
— Тогда начнём с чистого листа. Без кредитов. Без долгов.
Мария улыбнулась.
— Согласна. Только не забудь: иногда самое дорогое — это правда.
Иногда по ночам Итан просыпается от звука электронного замка.
В темноте мерцает экран, и голос сестры тихо шепчет:
— Спасибо, что нашёл меня, брат.
А потом другой, знакомый — женский, мягкий — добавляет:
— И спасибо, что позволил мне любить тебя, не покупая ничего.